[sowhynot]

КЛАУДИО
Он привык ютиться на открытой местности. Крылья не позволяли спать на деревьях, а гордость – в кустах, посему Клаудио имел практику находить скалистые возвышения на морском берегу и ночевать под ласковый шум волн. Море было спокойно. Завернувшись в крылья, он дремал, прижавшись щекой к жёсткому камню. В отличие от других повстанцев, практически полная луна ему вовсе не мешала, а лишь убаюкивала белым светом.
Точно так же он лежал перед сравнительно небольшим зданием изолятора. Здесь находились провинившиеся солдаты в перерывах между работами на первом или втором уровнях. К ним относились по-божески, не заставляя ночевать в стольких километрах под землёй. Однако один человек, закрытый в камере, не заслуживал подобной участи. И это была Мариса Гилмур, его Мариса. Клаудио не помнил точно, сколько времени он провёл там, обнимая высокие бока мраморной лестницы, но он не хотел ни есть, ни пить, ни спать, лишь увидеть её снова.
- Парень, ты там ещё долго собираешься ступени протирать? – окликнул его солдат, стоящий около тяжёлой двери с тремя различными замками.
- Пока не пустишь, - ответ был дан не в первый раз.
Охранник хмыкнул и задорно вякнул что-то про отсутствие приказа, отхлебнув из фляжки на широком кожаном ремне. Пить на посту считалось неслыханной дерзостью, но этому парню было всё равно. Он был шире в плечах, чем любой средний солдат его возраста, и весь как будто бы вылепленный из залихватской силы. Особенно яркими были его глаза, синие, смотрящие нагло и прямо из-под кустистых бровей. Он был тёмно-рыжий, с тщательно зачёсанной назад копной жёстких волос, и звали его Альфред Брун. Об этом Клаудио узнал позже, когда на коммуникатор, как оказалось, начальника охраны в восточном изоляторе, пришёл приказ впустить упрямого посетителя внутрь.
Марису держали в самой простой из камер. У неё даже была обычная металлическая решётка вместо пуленепробиваемого стекла, а в скудном помещении размещалась лишь кровать и зарешёченное окошко под потолком.
Мариса была в той же самой тёмно-серой форме архивариуса, в какой её забрали под стражу несколько дней назад. Её длинные каштановые волосы растрепались, а глаза опухли и покраснели, но она начала звать его по имени, едва они с Альфредом вывернули в очередной из бесконечных узких коридоров. Клаудио сорвался с места и со всех ног помчался к своей Марисе, теряя остатки гордости, с которой он чинно заходил в открытые двери изолятора.
- Почему ты, дурной, не ел всё это время? Почему не спал? Ты посмотри на себя, ты же на каторжника похож! – её защитной реакцией всегда были обвинения, но никогда в жизни обвинения не звучали для него столь ласковым тоном.
Просунув руки сквозь прутья, Мариса принялась немного нервно гладить непутёвого своего парня по голове, после чего попыталась прижать к себе. Двое они сидели на коленях, и Клаудио охотно приник к холодным прутьям, лишь бы хоть на миг услышать где-то вдалеке биение родного сердца. Он даже смог обнять её, в неверии вцепившись пальцами в спину и ожидая ощутить мрамор проклятой лестницы снаружи.
- Женщина… - надрывно прохрипел Клаудио, закрыв глаза. – Ты - страшная женщина!...
- Ой дурной! – она улыбалась и не сдерживала слёзы, зарываясь пальцами в его волосы.
- Знаешь, почему? – он зажмурился, вжимаясь в ледяные прутья. – Я без тебя не выживу, Мариса, я… Всё серое, весь этот город, и…
Клаудио попросту не мог выразить словами то, как сильно разрывали его неведомые доселе эмоции. Плавно пришедшие в его жизнь добро, свет и покой отобрали люди в чёрной форме и упекли за решётку. Теперь он осознавал важность этого человека. Теперь несущие конструкции его сознания пошатнулись и пошли трещинами, стоило ему единожды выпустить из рук страшную женщину Марису Гилмур.
- Ну-ка глянь на меня.
Этому тону запрещено было перечить. Клаудио отстранился от решётки и внимательно посмотрел в лицо своей девушки. Она была непричёсанная, всё ещё ярко виднелись следы недосыпания и продолжительных слёз, она покусывала губы, но глаза её светились вымученным, но до боли знакомым огнём безудержной силы. Мариса вновь заговорила, на этот раз ещё твёрже:
- Если ты утратишь веру в лучшее, я лишу тебя звания самого занудного архивариуса.
Не выдержав, Клаудио отвёл взгляд и прыснул, почувствовав, как смех с живительной силой растекается по всему телу. Мариса обожала раздавать титулы, и он в который раз убеждался, что его девушка с гордостью носит звание самой красивой улыбки.
- Женщина, я тебя люблю, ты знаешь это?
В тот день случился его первый поцелуй сквозь решётку.
Крылья прекрасно согревали от промозглого ветерка, что периодически поднимался над морем. Клаудио осторожно убрал пряди волос, лезущие в глаза, и ещё сильнее поджал ноги к груди. Он думал о том, как пересекаются человеческие пути. Ему всегда казалось, что это что-то значит. Для чего-то нужна была Мариса Гилмур, что не давала ему прохода едва ли не с первых дней учёбы, что часто вытаскивала его из книг, а иногда погружалась в исследования вместе с ним. Клаудио должен был что-то понять, сделать что-то важное. И он это сделал, пусть и страшной ценой.
Внутри всё сжалось от страшных воспоминаний, что насильно занимали голову. Клаудио сидел на полу около решётки, точно так же, как и нынче у моря. Мариса спала, распластавшись на кровати. Её лицо было повёрнуто к стене, а волосы и правая рука свисали с края матраса. На безымянном пальце поблескивала тонкая полоска платины. Клаудио, предчувствуя недоброе, посчитал тот период лучшим временем, чтобы официально признаться в своих чувствах. Будто безумный, он не мог думать ни о чём другом, кроме участи своей, теперь уже, невесты.
Мариса спала, сладко, как дитя. Клаудио поднялся, разминая затекшие ноги, и накинул тёмно-серый плащ архивариуса. Он прибежал сюда прямо с работы, не успев даже переодеться. Его время заканчивалось.
- Мариса, - это была последняя попытка вполголоса разбудить этого ангела, истощённого в четырёх стенах.
Проведя пальцами вдоль железных прутьев, Клаудио направился к выходу. Там его, как всегда, поджидал Альфред, который нынче приблизился до полушутливого Фредди. Обычно молодой начальник охраны насвистывал какую-то мелодию из военных маршей или же со скуки ковырял плитку носком шнурованного ботинка, а также отпускал сальные шуточки в сторону гнездящихся в изоляторе голубков.
- Она спит.
В тоне Клаудио утверждение усиленно задавилось вопросительной интонацией. Не видя перед собой город, залитый краснотой рано садящегося осеннего солнца, он повернулся к Фредди. Тот стоял, скрестив широкие от бугрящихся мышц руки, и неожиданно отвёл взгляд в сторону.
- Послушай, дружище, понимаешь, она-
- Я понял.
Отвернувшись, Клаудио поспешил вниз по лестнице. Ноги несли его на удивление быстро. Перед глазами маячил силуэт Марисы, её лицо, повернутое к стене. Фредди догнал его на полпути и насильно втиснул в руки свою любимую фляжку, похлопав по плечу.
- Там вода? – отстранённо спросил Клаудио, безучастно глядя на встревоженное лицо товарища.
Давно было известно, что Фредди со своей модной фляжкой всего лишь выделывается перед публикой.
- Ты возьми, возьми. Тебе это нужно.
Горлышко пахло каким-то очень вычурным спиртом, что наверняка стоил немало. Ёмкость была полной и тяжелила карман. Клаудио кивнул и пошёл своей дорогой. Шаг за шагом изолятор и дверь с тремя замками отдалялись за его спиной. Плитка перед глазами расплывалась до серо-красных пятен. Он остановился посреди улицы и уткнулся в собственный рукав, не в силах сдержать накативших рыданий. Ему хотелось стрелять в проходивших мимо солдат, ставших чёрными тенями.
Внизу послышался всплеск воды, раскатившийся небольшим эхом. Должно быть, прямо под местом Клаудио находился грот. Он задумчиво посмотрел на бледнеющую луну и глубоко вздохнул, пытаясь успокоить колотящееся сердце. События почти годичной давности терзали так, как будто ещё вчера он стоял на гигантской стене Сонориума, шатаясь от выпитого на пустой желудок обжигающего пойла.
Клаудио помнил, как вопила Мариса, задыхаясь от ужаса и восторга, как она на этом же месте не могла толком ничего сказать, смешно проглатывая буквы. Он помнил, как она цеплялась за него, и в ужасе сжимал собственные плечи, расхаживая туда-сюда. Солнце лениво садилось, нагло демонстрируя то, что оно исчезнет вечером и снова появится утром независимо от судеб людей. Судеб, что были грубо разорваны кучкой людей в чёрной форме.
Он остановился. В голове щёлкнуло: Марисы больше нет. Фляжка упала на бетонный пол, содержимое небольшой лужицей расплылось во все стороны. Конкретно шатаясь, но очень быстро Клаудио пошёл к самому краю стены. Его удивляло, как никому доселе не пришло в голову просто шагнуть отсюда. Этот мир не имел никакого значения. Его можно было покинуть, испытав перед этим настолько неистово желаемое чувство лёгкости полёта.
Клаудио понимал, что только Мариса Гилмур могла отговорить его. Она прожила глубокую и насыщенную жизнь, она постоянно куда-то лезла, постоянно всех цепляла, давила авторитетом, подначивала, и всё сопровождала громогласным хохотом. Лишь единожды он видел её растерянной и напуганной. Это было тогда, когда флешка с тайным архивом оказалась в её руках. Мариса Гилмур отдала свою красивую яркую насыщенную жизнь взамен на что-то, что покоилось здесь.
Голова закружилась, когда Клаудио опустился на четвереньки и лёг животом на холодный бетон. Он свесил голову вниз и не увидел ничего, кроме расплывающихся пятен далёкой земли. Наконец, взгляд сфокусировался на белом предмете, что спокойно торчал из маленькой выемки в толстой стене. Протянув руку, Клаудио с грехом пополам вытащил флешку, принадлежавшую его мёртвой невесте.
Где-то недалеко раздались тяжёлые шаги. Расправив крылья, он бесшумно поднялся на ноги. На запланированную встречу к нему наверняка шёл тот самый человек, к которому год назад отчаявшийся Клаудио пришёл с полной флягой спирта и развёрнутым планом революции. Вот только человеком теперь он вряд ли был.
Из полумрака возникла знакомая невысокая фигура Шоны О’Лири. Брови Клаудио поползли вверх: вот кого он точно не ожидал увидеть, особенно после сегодняшней перепалки. Вдохновительница и вождь повстанцев нынче мялась и покусывала губы, стараясь лишний раз не глядеть на своего оскорблённого советника. Клаудио сложил руки на груди. Тишина затягивалась.
- Ну прости меня! – наконец, выпалила она, пнув в воду мелкий камушек. – Ты прав, я виновата. Доволен?!
Даже здесь Шона одним только тоном умудрилась всю вину с себя перекинуть на коварного Клаудио. Где-то он с подобным уже сталкивался, где-то видел такой же блеск в глазах, такую же силу в каждом движении. У Шоны О’Лири совсем-совсем не было мозгов, но она удачно компенсировала это харизмой и грубой силой. А ещё она умела разговаривать с толпой, что было немаловажным плюсом.
- Что уставился? Может мне тут в ноги упасть, чтобы Ваша Птицегордость изволила обратить на меня внимание?! – она сощурилась, остро выпрямив торчащие вверх уши.
- Всё нормально, - спокойно ответил Клаудио.
- Честное слово, правда, прости, - голос Шоны заметно смягчился. Она подошла поближе и вытянула руку вперёд, чтобы погладить советника по плечу. – Я не хотела этого делать, Клаудио.
Такой ласковой он эту бешеную собаку не видел никогда, отчего удивился ещё больше, чем в первый раз. Похоже, он слегка недооценил её умственные способности, сделав поспешные выводы из-за её вспыльчивого характера. Он действительно мог ошибаться, посчитав Шону неспособной анализировать ситуацию.
Из-за деревьев сбоку появился высокий силуэт с тёмно-рыжей гривой из волос и шерсти. Похоже, Фредди не ожидал, что на встречу с ним придёт кто-то ещё, отчего настороженно замер, переводя вертикальные зрачки с одной фигуры на другую.
- Прости, - ещё раз тихо сказала Шона, после чего Клаудио ощутил резкую боль в затылке и опустился на колени, проваливаясь в темноту.
Похоже, он всё-таки не ошибся.

@темы: Harsh Generation

---

[sowhynot]

РЕНЕ
Осенний ветер пронизывал уничтожающим холодом. Его неожиданные рывки особенно сильно чувствовались на верхней террасе главного штаба командования имперской армии. Чёрный плащ Рене громко хлопал, а сигарета в зубах вспыхивала ярко-красным огоньком в темноте позднего вечера. Сонориум потухал, переходя в энергосберегающий режим. Комендантский час наступил десять минут назад.
«Лилия? А что Лилия?»
В его голове звучал непринуждённый детский смех и радостные вскрики. Он помнил своего отца, Теодора Леглиса, что однажды на этом самом месте поднял на руки его, шестилетнего мальчишку, и заставил восторженно взглянуть на гигантский город, залитый солнечным светом. В тот миг у Рене перехватило дыхание. Он боялся моргнуть, чтобы не упустить невзначай этот божественный момент.
«Как ты относишься к Лилии?» - у Теодора был густой низкий голос, мягкий и тягучий, и тёплые синие глаза.
«Я люблю ее! – громко воскликнул маленький мальчик, раскинув руки в стороны и запрокинув голову. – Я буду для неё самым лучшим на свете мужем!»
Горько усмехнувшись, Рене особенно глубоко вдохнул ядовитый дым. Он с момента своего рождения был избранником для Лилии, как и Теодор Леглис, что в 20 лет женился на своей младшей сестре Катрин. Суверенность и чистота их рода была величайшей гордостью императорской семьи испокон веков. Кусочек пепла был подхвачен очередным холодным порывом. Рене закрыл глаза.
Он словно вчера в очередной раз вломился в комнату сестры перед сном, громко топая босыми ногами. На нём была белоснежная пижама в тон волосам, такого же цвета ночная рубашка была на Лилии. Он едва доставал ей до плеча, потому, крепко обняв, смог дотянуться с поцелуем лишь до острого её подбородка. Лилия безразлично ожидала, когда же её отпустят, и напрягалась всем телом, явно сдерживая раздражение.
«Спокойной ночи, сестричка! Ужин закончился, мама и папа уже спят! Пусть тебе приснится наш чудесный город, любимая моя сестричка!»
Искренняя радость – вот чего ему не хватало с того самого вечера. Рене выкинул в сторону тлеющий фильтр и достал новую сигарету, продолжая глядеть на полутёмный спящий город. За спиной он услышал скрип железной двери и тяжёлые шаги.
Ральф Вессель уже успел сменить тонкий осенний офицерский плащ на тяжёлый зимний, в котором казался ещё больше и шире в плечах. Рене молча протянул ему раскрытую пачку, на что мужчина отмахнулся и достал собственную. Ветер утих, но ощутимый холодок пробежался по спине полковника Леглиса. До этого момента он прекрасно знал, что Ральф не курит.
Молча они стояли в метре друг от друга. Рене курил всё более нервно, понимая, насколько уникальный шанс ему представился. Именно сейчас, без лишних свидетелей он мог сказать генералу Весселю о том, что…
Генерал краем глаза поглядел на своего соседа, что уже минуту не отрывал от него остекленевший взгляд. Казалось, что Ральф злится, но Рене уже успел прекрасно изучить подобный тип людей и знал, что этот мужчина, пройдя путь от солдата до генерала, оставался спокоен практически всегда. Лишь в день проведения операции «Тур» всё было иначе. Тогда бывший подполковник Вессель сидел в кресле командующего с неподдельной детской растерянностью на взрослом лице. Тогда, спустя минуту, он, не сказав ни слова, ушёл. Именно тогда Рене на полном серьёзе подумал, что Ральф Вессель балансирует на грани, и выслал проследить за ним несколько солдат из личного состава.
За три месяца лучший офицер гвардейского полка постарел на десяток лет. Он был бледен, хоть и не допускал синяков у себя под глазами, а на висках его белели заметные светлые полосы. Рене почувствовал непреодолимое желание высказать всё сразу, без предварительных оговорок. Резким движением руки он избавился от наполовину сожжённой сигареты и повернулся к генералу, приготовившись говорить, но Ральф опередил его:
- Трое людей из Вашего личного состава, полковник, числятся пропавшими без вести. Завтра их дела закроют и передадут в архивы, следовательно, они официально считаются погибшими.
- Вот как… - Рене усмехнулся, движением головы откинув со лба светлую чёлку. – Жаль, хорошие были ребята… - он опустил глаза, забыв стереть с лица обмякшую улыбку.
- Вы не следите за делами собственных подчинённых, полковник?
Тяжёлый взгляд генерала Весселя почти физически придавливал к земле. Рене дёрнул краем рта, после чего поводил взглядом по начищенным сапогам, твёрдо стоящим на бетонной плите перед ним. Он не мог смотреть в глаза Ральфу Весселю. Молчание растягивалось и вот-вот грозилось с громким треском оборваться. Полковник Леглис попробовал взять себя в руки и растянуть тонкие губы в привычной улыбочке.
- Мне кажется, Вы, товарищ генерал, излишне переживаете о моих подчинённых. Я и сам в состоянии о них позабо-
- Отставить.
Рене запнулся и слегка обиженно проглотил остаток едкой фразы, что уже вертелась на языке. Стоило ему вновь встретиться взглядом с глубоко поблескивающими глазами собеседника, как он решил, что прыгнуть солдатиком с крыши командования было бы наилучшим выходом из ситуации. Кажется, Ральф вышел из себя, ибо голос его стал тихим и ушёл в самые низкие частоты.
- Полковник Леглис, смирно!
Он действительно вышел из себя, что на памяти Рене в последний раз происходило…никогда. Полковник Леглис послушно вытянулся в струнку, с ужасом осознавая своё незавидное положение ниже рангом. Ральф вряд ли ударил бы его, но отчего-то удар ожидался в любую секунду, и одна только мысль об этом усиливала липкий страх в разы. Рене понял, что волкодав, ещё недавно бывший у него на привязи, имел полное право перегрызть ему глотку.
- В своём отчёте Вы написали о том, что трое Ваших солдат попали в трясину вместе с транспортом. Почему Вы остались в живых?
- Чудеса случаются, Ральф.
Рене улыбнулся. Пожалуй, настолько искренне он не улыбался с тех пор, как двадцать девять лет назад Теодор Леглис на этом самом месте показал ему мир с высоты птичьего полёта. Его улыбка резко контрастировала с посеревшим лицом генерала Весселя.
- В нашем мире всегда имеется место для чуда, - полковник Леглис развивал свою мысль, сохраняя положение смирно. – Разве не чудо, что солнце встаёт на востоке и садится на западе? Или дождь, что приходит, когда ему вздумается, и смывает красную грязь с Кораллина?
«Или твой младший брат, что выжил после химической атаки?». Невысказанная правда, что терзала Рене изнутри, так и осталась невысказанной. Он чувствовал незавершённость, но Ральф, похоже, вдоволь наслушался вводных философствований. Стряхнув остатки пепла за перилла, генерал выкинул дымящийся фильтр в удобно подвернувшуюся урну и тяжело зашагал к выходу. «Вольно», - бросил он напоследок, закрыв за собой дверь.
Закрыв глаза, Рене глубоко вдохнул ночной воздух. На старшин гвардейского полка комендантский час не распространялся. Где же они все были двадцать девять лет назад?
Он помнил то туманное утро, когда за высокими окнами в коридорах не было видно даже высоких башен командования, с одной из которых он однажды увидел новый мир. Теодор Леглис был таким же суровым, спокойным и слегка самоуверенным. Единственное, что было в нём неправильно – он не дышал. Рене расплакался и кинулся к матери – её руки были холодными, а светло-голубые глаза непрерывно смотрели в потолок.
На пороге он увидел Лилию, в ночной рубашке и с распущенными белоснежными волосами. В слезах он кинулся к старшей сестре, но запнулся на полпути. Лилия смотрела на него с тем презрением, с каким командир смотрит на грязь солдатских сапог. Рене хотел что-то сказать, но неведомый доселе страх перед родным человеком мгновенно сковал его.
«Позови охрану», - приказала тогда единственная наследница Сонориума, и с тех самых пор младший брат никогда не смел ей перечить.

@темы: Harsh Generation

---

[sowhynot]

ШОНА
Потянувшись, она с шуршанием повернулась на бок и продолжила наблюдать за рыжим парнем-лисом. Ни виске у него начинала подсыхать корка, покрывавшая ровную стрелу неудачного пулевого ранения. Парень рычал, сопел, громко втягивал воздух и потрясал кулаками.
- Р-р-рэвс, - наконец, выдавил он.
- Рэкс, - поправила Шона. – Рэкс Вессель.
- Рррррэвкс!
- Пробуй ещё.
Её постель, собранная из сухих листьев, приятно чесала спину. Вместе с Рэксом они с трудом вмещались в маленький домик, собранный из подручных материалов лично Шоной под чутким руководством Клаудио. Клаудио знал очень много вещей, о которых она и не догадывалась. Он знал, как строить дома, как добывать огонь, даже как готовить пищу. Они ели рыбу и свинину, приготовленную на костре, и иногда пели песни, те милые песни, которые Шона помнила с детства. «Бабочка, бабочка, мой мотылёк, летишь на обманчивый ты огонёк…»
Первую ночь они спали вповалку, одной большой кучей под раскидистым деревом, чьи ветки клонились к земле. Шона точно помнила, что обняла трясущегося Рэкса и накрыла плащом. После этого их прикрыло одно из крыльев Клаудио. Со всех сторон сгрудились остальные подмёрзшие повстанцы, и подобной кучей малой все спокойно спали до утра. Утром же Шона вернулась к трупам имперских солдат и обобрала их до нитки, начиная с оружия и заканчивая зажигалками. На её находки Клаудио резонно ответил, что топливо и кремний в зажигалках не вечны, и объяснил, как высекается искра.
- Шона, - в шалашик, крытый чёрными имперскими плащами, сунул голову первый советник, понимая, что вместе с крыльями не пролезет никак, - можно тебя на минуточку?
Рэкс оскалил зубы, услышав чужое движение, но на знакомую физиономию Клаудио Карраро среагировал положительно и увалился на спину, преграждая Шоне путь. Она улыбнулась, погладив урчащего лиса по животу. Лис зажмурился и вякнул. Похоже, попытки разговоров его утомили. Почесав рыжего парня ещё пару секунд, Шона на четверых перелезла через прибалдевшее тельце и высунулась на воздух.
Клаудио сидел у ближайшего костра лицом к сваленным одно на другое обуглившимся брёвнам. Эти брёвна служили своеобразной сценой, с которой каждый вечер Шона О‘Лири вдохновляла своих соратников. Сегодня она говорила о будничных вещах: о новом месте для рыбалки, о том, что ежедневные тренировки дают свои плоды, о том, насколько повысился навык человеческой речи у тех, кто слишком сильно проявил себя зверем, а также много других вещей, ставших привычными.
Когда она повторяла ежедневное «И помните, мы – оружие природы! Если мы остались в живых, если природа дала нам клыки и когти, то природа хочет мести! И мы отомстим!», в толпу осторожно затесался серый силуэт. Сначала на него никто не обращал внимание, но вскоре всё больше и больше взглядов устремились в сторону неизвестного. Шона умолкла и присмотрелась. Её новый знакомый всё же отыскал лагерь. Махнув рукой, она добавила: «Привет, Лиам, а мы тебя ждём».
Всеобщие взгляды, полные недоверия и непонимания, тут же смягчились, заметив, что их лидер улыбается и наигранно машет ладошкой. Кто-то похлопал смутившегося Лиама Далтона по плечу, ещё несколько повстанцев уступили ему место поближе, но он отказался.
Треск огня умиротворял. Где-то неподалёку слышались басистые напевы: группка у другого костра тоже не собиралась расходиться. Они находились достаточно далеко от города, чтобы не бояться дымить и шуметь. Порт находился на западе, Сонориум – далеко на севере, и жили повстанцы в непроглядном диком лесу неподалёку от моря. Полоса, выжженная и убитая красным туманом, теперь называлась Рыжим лесом, и поваленные там деревья служили отличными баррикадами. Шона ни капли не жалела о том, что завела своих людей так далеко.
- Так что у тебя, Клаудио? – по привычке она завернулась в плащ.
- Фредди, - советник поджал губы. – Я его нашёл.
- Подробнее.
Приказной тон у Шоны выработался довольно быстро, даже раньше, чем она научилась так складно связывать слова в предложения. О Фредди она уже была наслышана, точнее, об Альфреде Бруне, первом лидере Повстанцев, командующем ими ещё в городе. Клаудио отзывался о нём как об очень талантливом ораторе, без которого нападение на Резиденцию вряд ли произошло бы.
- Он собрал своё поселение на севере от Сонориума. Я был так рад увидеть его живым, что не сразу заметил, что он немножко… - послышался тяжёлый вздох.
- Что «немножко»? – ушастая сдвинула изогнутые брови, придвигаясь ближе.
- …он немножко неадекватен, - Клаудио растянул поджатые губы и нервно щёлкнул пальцами. – Он требует признать его единственным лидером и отдать наши ресурсы, иначе он захватит поселение силой. Признаться честно, он просто сказал мне: «Я - ваш лидер, признайте это или умрёте все до единого».
Шона понятливо кивнула головой и погрузилась в раздумья. Лишь спустя несколько секунд она неожиданно взорвалась:
- Это с какой это стати?!
Клаудио не сдержался и прыснул, приложив когтистую ладонь ко лбу. Он постоянно подшучивал над тем, насколько туго работает сообразительность Шоны О’Лири, но в этот раз смешок вышел с некоторой горчинкой. Похоже, он действительно был слишком подавлен.
- С какой стати, я спрашиваю?!
На крик Шоны из шалаша высунулся полусонный Рэкс и озадаченно поглядел по сторонам.
- Мы строили наш новый дом общими усилиями, пока этот хрен с горы прохлаждался на своём севере, и теперь я должна отдавать ему всё только потому, что он юридически командовал нами сто лет назад?!
- Не сто лет, Шона, всего лишь два месяца, - по привычке поправил Клаудио, безучастно глядя в огонь.
- Да какая разница???
Рэкс тихо зарычал и вылез, отряхиваясь от листьев, после чего на четверых покорно подобрался к Шоне и сел рядом. Она не обратила внимание, вскочив на ноги. Языки пламени отражались в её больших глазах с вертикальными зрачками, она подрагивала и крепко сжимала кулаки.
- Это мои люди, Клаудио, вы все – мои люди! Я не отдам вас никому после всего, что мы пережили! Не отдам, слышишь? Никогда! Пусть подавится своими правами!
- Фредди очень себялюбивый и очень бестолковый лидер, Шона, но он вполне может исполнить свои обещания. Чёрт возьми, он же был моим лучшим другом… - сухой тон первого советника выводил из себя не хуже самого факта существования претензий на собственность Шоны О’Лири.
Шона угрожающе зарычала, ей начал вторить Рэкс, прижав подбородок к земле. Он явно не полностью улавливал суть разговора, но прекрасно чувствовал ярость, бушующую в его хозяйке. Никак иначе его отношение к новому лидеру не охарактеризовывалось: только хозяйка, за которой сплошное счастье таскаться отовсюду, изображая из себя важного сторожевого лиса.
- Я знаю, как решить всё без жертв, - тихо сказала Шона, сложив руки на груди. – Мы выйдем один на один.
- Шона, но это глу-
- Насмерть!!!
- На кого ты собираешься нас оставить, если проиграешь?!
- Я не проиграю!
На крики подтягивались из соседних домиков, озадаченно поглядывая на беснующуюся вдохновительницу и её крылатого советника, который тоже поднялся и теперь возвышался над всеми, отбрасывая страшную тень. Как ни странно, Шона его всё равно не боялась, и даже не думала сбавить обороты, подкидывая в загоревшуюся дискуссию всё больше и больше необдуманных, по мнению Клаудио, безумных решений.
- Мы даже не знаем, сколько у него людей, насколько они вооружены, как сильно его влияние на них! – ещё большей диковинкой было увидеть, как беснуется этот крылатый эталон невозмутимости. – Прекрати решать всё здесь и сейчас, послушай меня, я ведь никогда не советовал тебе ничего плохого!
Рэкс попробовал выскочить вперёд реплики хозяйки и с зубами накинуться на источник раздражения, но был остановлен отрывистым «На место!». Шона почувствовала, как сильно пылает её лицо. Всё же, первый раз она спорила с собственным советником, да ещё и по такому категоричному вопросу.
- Ты слишком осторожен, Клаудио, и слишком привязан к своим старым друзьям, - она уже не кричала, её тон сделался яростно-холодным. – Здесь и сейчас у тебя новая жизнь, и как бы ты того ни хотел, но ты не вернёшь ни свою уютную работу, ни своих чудесных друзей, ни твою обожаемую Марису. Не смей меня сейчас перебивать! Так вот, все мы здесь должны забыть о том, что было в прошлых наших жизнях, мы должны думать о том, что здесь и сейчас твой милый Фредди хочет убить нас всех, если мы ему не покоримся. Все слышите? Он так и сказал: он убьёт нас всех!
Вокруг собралась небольшая толпа, с испуганными лицами переглядываясь и перешёптываясь. На многих ночь действовала угнетающе, некоторые нарочито прятались в тени деревьев от слабенькой луны, что едва пробивалась сквозь облака.
- Ты всё-таки дай мне сказать, - сухо проговорил Клаудио, медленно втягивая воздух через нос.
- Не дам, - так же убийственно проговорила Шона. – Я повторяю: меня не волнует, что это был твой лучший друг, с которым вы весело мутили революцию. Сейчас у меня есть мои люди и враг, что хочет их отобрать. Я выйду с ним один на один, и ты меня не остановишь.
- Отлично, - похоже, нервы сдали даже у самого стоического из присутствующих. – В таком случае у меня для тебя подарок из прошлой жизни.
Клаудио схватил Шону за руку и быстрым движением вложил в её ладонь что-то маленькое и неразборчивое. В следующий момент он, громко хлопая крыльями, взмыл в воздух и устремился прочь. Несколько секунд ушастая смотрела на подарок, после чего шмыгнула носом и мелко затряслась. В её руке были разбитые и слегка оплавленные очки. Те самые, которые всю сознательную жизнь носил Вильмош Тот.

@темы: Harsh Generation

---

[sowhynot]

ЛИАМ
Он проснулся так же внезапно, как и заснул, и почувствовал, что вновь долгая неудобная поза заставила тело скрипеть. Глаза потихоньку привыкали к очертаниям грота и водным бликам на стенах. Несчастная, ещё только-только пробивающаяся луна лезла в разломы ближе к выходу. В данный момент она не была такой уж страшной, как при полном своём диске, от которого приходилось прятаться на самом глубоком дне.
Отчего-то не любил Лиам луну. Он размял перепончатые пальцы рук и начал соскальзывать вниз, в целебную и живительную воду. Высокая влажность грота во многом спасала, но тёмно-серая кожа всё равно начинала подсыхать и противно зудеть. Лиам пробовал спать в воде, но постоянно уплывал вместе с течением и долго не мог отыскать дорогу обратно. К тому же, это было опасно. Сон для него был не удовольствием, а короткой необходимостью в отдыхе. То ли дело – открытое море…
Перепончатая нога-ласта нащупала нечто склизкое и напряжённое; Лиам спохватился, но было поздно: получив усиленный удар током, он с плеском свалился в воду. В полутьме мимо его лица скользнул ромбовидный хвост и стремительно умчался в темноту. Каждый раз одно и то же. Сколько ни проси, всё равно под ноги лезет.
- Ноэл, - этот призыв был скорее для поиска, чем для приманивания. – Ноэл, я же говорил тебе смотреть под ноги. Хех, под ноги. Под плавники? Ноэл, где ты?
В углу грота зажглось острое раздражение. Пятнистый электрический скат, прозванный Ноэлом, злобно взирал на Лиама своими маленькими полуслепыми глазками. Очень быстро раздражение сменилось на милость: стоило только протянуть руку и осторожно погладить рыбину вдоль колышущегося тела. Лиам послал извинения и его единственный друг их, похоже, принял. Плохо видящий Ноэл привык, что об него спотыкается Лиам, а Лиам же привык иногда получать свою дозу бодрящего тока. В какой-то мере, это даже помогало обоим проснуться.
Наперегонки они вырвались из грота и рассекли бесконечную водную гладь. Где-то далеко впереди, извиваясь, мчался довольный скат, Лиам же не слишком спешил догонять этого отменного пловца. Обычно в такое время Ноэл уплывал по своим личным делам и желал уединения. Уединяться приходилось и Лиаму. Уединение было лучше стаи диких акул.
С акулами они не поладили ещё с первых дней. Если старина Ноэл был добрым и отчасти доверчивым, то эти зубастые чудища отказывались выходить на контакт. От них шли бесконечный голод и злость, они уже несколько раз пытались впиться в новую человекоподобную добычу, но оказывались слишком бестолковыми. Их легко было запутать, маневрируя между серыми телами и уворачиваясь от клацающих челюстей. В первые моменты Лиам пугался, но теперь был научен горьким опытом и отдавал себе отчёт, что одна-две акулы – не страшно. Четыре и больше – верная смерть.
Лиам плыл вперёд, иногда раскрывая широкий рот с рядами острых зубов. Недурственно было бы поесть, но присутствия подходящей рыбы не наблюдалось ни зрительно, ни ментально. По инерции он плыл к берегу и активно напрягал слух. Проблемы приходили с берега, еда заканчивалась, потому что кто-то забирал её практически каждый день. Прислушиваясь, сквозь толщу воды он различал негромкий говор. Говорил кто-то один, причём фактически без перерыва.
Он подплыл под камни, обрамляющие скалистый берег. Кто-то сидел наверху, в капюшоне и со спущенными вниз ногами. Луна то и дело скрывалась за маленькими облачками, отчего почти всё время у берега царил полумрак.
- … и где это видано, чтобы мы, прочесав каждый сантиметр Рыжего леса, не нашли ни единого упоминания о тебе? – голос был женский. – Ни единого! Знаешь, как надоело мне постоянно просыпаться с мыслями о том, как ты там и где?
Лиам высунулся из воды, оставив на поверхности глаза, уши и часть мокрых нестриженых волос. Он сумел разглядеть покрытые шерстью лапы, пятками постукивающие по камням. Незнакомка сидела одна и, похоже, разговаривала либо с очень молчаливым собеседником, либо сама с собой.
- Где тебя носит, Вильмош Тот? Я никогда не поверю, что ты погиб. Наверняка ты стал птицей и улетел в горы. Клаудио найдёт тебя и приведёт обратно, и тогда я знатно тебя поколочу, ой знатно, обещаю!
Девушка скрипнула зубами и резко потянула на себя что-то огромное и полупрозрачное. В обеих руках у неё были части огромной сети, той, которую использовали солдаты гвардейского полка. Лиам смутно соображал, откуда знает такие детали, но в тот же миг его охватил ужас. Он с плеском нырнул в воду и помчался ко дну. Почти сразу он всем телом врезался в жёсткую сеть и заметался, пытаясь найти какой-то зазор. Перегрызть не стоило и пытаться: материал был сверхпрочный, разработанный специально для армии императрицы. Ему ли не знать? Кажется, он даже был знаком с создателем…
Сеть складками окутала Лиама со всех сторон. Он вовремя понял, что чем сильнее он дёргается, тем выше шанс удушить себя самостоятельно. Замерев, он воспарил над водной гладью в компании водорослей, медуз, пары больших ракушек и небольшого количества мелкой рыбёшки. Девчонка втаскивала весь этот груз самостоятельно, что не могло не пугать. Лиам честно испугался, но в его голове уже давно созрел план-перехват: как только его вытащат, он тут же нырнёт обратно, прихватив с собой как можно больше рыбы. Нет времени разбираться. Пару трепещущих рыбёшек он уже сжимал в обеих руках.
Встреча с землёй прошла не очень мягко. Он приземлился спиной на колючую траву, куда-то в бок впилась острая маленькая веточка, а сверху замаячила фигура в плаще и капюшоне. Ещё пару секунд они оторопело смотрели друг на друга, после чего Лиам закопошился, срывая с себя тяжёлую мокрую сеть. Свежий воздух больновато, но пока терпимо царапал непривычные к нему лёгкие. Девчонка спохватилась и начала поспешно хватать сеть за края. У неё было преимущество, но весьма слабое: обращаться с таким оружием она, по-видимому, умела лишь с недавних пор.
Борьба приобретала угрожающие обороты. Лиам плюнул на прихваченную рыбу и решил в очень быстром темпе убегать, когда вдоль его голого плеча ослепляюще проехались острые когти. С незнакомки слетел капюшон, но он так ничего и не увидел. Наконец Лиам почувствовал, что вылез из своей тюрьмы, и, что есть сил, помчался к воде. После суток непрерывного плаванья в воде, бег ему дался с трудом, что и послужило фатальной ошибкой. Девчонка догнала его в две секунды. Вновь Лиам Далтон встретился с землёй, на этот раз он проехался зубами по влажной почве и начал отплёвываться. Где-то уже было нечто подобное…
- Такую большую рыбку я ещё не ловила! – она придавила свою «добычу» коленом, удерживая за затылок.
- Мне кажется, или мы раньше виделись? – продолжил знакомство Лиам, удивляясь тому, что для речи можно использовать рот.
Он никогда не использовал губы, зубы и язык для общения с Ноэлом и другими своими соседями. Почувствовав, как его шею обнюхивают и фыркают от воды и соли, Лиам скосил глаз и сумел разглядеть девицу с наполовину ободранными волосами и горящим взглядом. Он и правда помнил нечто подобное, ещё тогда, когда единственной мыслью в его голове было доползти до воды. Похоже, убивать его не собирались. Лиам лёг смирно.
- Меня здесь многие видели. Меня зовут Шона, я - лидер Повстанцев. Ты знаешь, что нехорошо красть чужую еду? – речь у неё была чёткой, но с некоторым едва заметным порыкиванием.
- Еда нужна не только тебе, - он попытался улыбнуться и закашлялся от запаха сырой земли. – Я и мой друг живём и охотимся в этих водах.
В голове роились воспоминания. Старина Вильмош Тот был однажды его близким другом и соседом, пока Лиам не пошёл на повышение и не переехал в центр, после чего они стали реже видеться. Вильмош тогда взял на воспитание какого-то ребёнка. Он всегда был сердобольным и страдал от одиночества, этот Вильмош. Повстанцы уничтожили отряд гвардейского полка. Императрица улыбалась ему, а он онемел от ужаса, онемел, как рыба. Почему он боялся? Почему его схватила стража? Что он сделал?
- Я помню только одного морского жителя, что мне удалось спасти, так что не ври мне. Но я тебя узнала.
Лиам получил возможность подняться и отряхнуться от земли. Он оказался немного выше зубастой девчонки с торчащими вверх собачьими ушами, но всё равно чувствовал себя угнетённо под её претензионным взглядом. Оценивающе глянув на «улов», она отвернулась и принялась собирать сеть, выкидывая оттуда лишний мусор. Лиам остро почувствовал, что он здесь больше не главный объект внимания, и осторожно потрогал саднящие царапины на плече. Похоже, он был свободен.
Направившись к воде, он был остановлен приказным «стоять» и обернулся. Шона с перекинутой через плечо сетью держала за хвосты несколько упитанных рыбёшек.
- Наше поселение находится к западу отсюда, в десяти минутах через лес. Я провожу собрания раз в три дня на закате солнца. Приходи, тебе будут рады, - внезапно она залихватски оскалилась и подошла ближе. – Нас таких много, и мы держимся вместе.
Лиам успел только вытянуть вперёд ладони, чтобы поймать брошенную ему рыбу. Продолжив располагающе скалить зубы, Шона повернулась к лесу и зашагала между деревьями. Удерживая в перепончатых руках подёргивающихся рыб, благодарный Лиам уселся прямо на берегу и уже приготовился было вонзить зубы в долгожданный ужин, как услышал вдалеке:
- Тебя как звать-то?
- Лиам Далтон! – как можно громче ответил он, обернувшись на звук.
Замершая вдалеке Шона слегка застопорилась, озадаченно взглянув на нового знакомого. Однако через пару секунд она понятливо махнула рукой и скрылась из виду.

@темы: Harsh Generation

---

[sowhynot]

РЕНЕ
Чудесной штукой были эти вездеходы. Представляли они из себя некое подобие мотоцикла, только с гусеницами вместо колёс. В управлении, конечно, были свои неудобства, так как приходилось много балансировать, но Рене умудрялся на этой штуке даже лихачить. На нём был защитный шлем с широким стеклом и плащ из нескольких слоев огнеупорной ткани. Ладони в кожаных перчатках крепко держали руль. По бокам и сзади ехало трое солдат на таком же транспорте. Все поглядывали по сторонам.
На пути попадались куски деревьев, куски развороченной почвы, куски людей, и всё это нещадно давилось тяжёлыми имперскими гусеницами. Полоса между городом и лесом оставалась такой же, как и всегда. Дальше начиналась выжженая пустыня без единого живого существа. Лилия не настаивала на проверке; Рене вызвался сам, желая всё же до конца проверить качество выполненной Ральфом Весселем работы. Лилия не возражала. Лилия вообще куда-то исчезла сразу же после торжественной речи об излечении чумы, охватившей город.
- Ладно, парни, поворачиваем, - разнёсся по коммуникаторам голос полковника Леглиса.
Ровным строем вездеходы вышли в аккуратную дугу.
- Парни, отбой, там кто-то есть!
Прибавив газу, Рене погнал к источнику непонятного серого блеска. Если он не ошибался, это были крылья, но крылья такого размера не могли принадлежать никакой из птиц. Он надеялся, что ему показалось. Он молился об этом. Он не мог представить, что могло произойти с людьми, пережившими этот ад, на что они стали похожи и насколько сильно пострадала их психика. Он боялся, но ехал вперёд.
- Парни, огонь! – Рене успел заорать это перед тем, как с неба на него обрушилась та самая гигантская птица.
Пришлось в срочном порядке тормозить и отбиваться своими силами, пока оглушённые солдаты доставали оружие. Беспорядочные выстрелы напугали крылатое чудовище. Оно взмыло в воздух и приземлилось на верхушку переломленной ели. Рене скомандовал прекратить стрельбу и смог разглядеть в гигантской птице человека со спутавшимися длинными волосами. Человек тяжело дышал и с тихой яростью смотрел на имперский мини-отряд. У полковника Леглиса пропал дар речи. Солдаты озадаченно замерли с оружием наготове.
- Какого… чёрта?! – наконец, вырвалось из Рене. Он чувствовал свой истерический зашкаливающий пульс, отдающийся гулом в ушах.
Человек с крыльями, до этого момента буравящий военных тяжёлом взглядом, мотнул головой влево и крикнул: « Рэкс, остановись!». Реакции хватило на то, чтобы за долю секунды выхватить пистолет и вдавить его в лоб ещё одного чудища, что с рычанием примчалось сбоку. Рене вжал курок, только потом сообразив, что не снял оружие с предохранителя. Однако рыжий клыкастый парень успел испугаться и замереть, с ненавистью глядя на полковника сквозь стекло шлема.
Что-то в этом юноше сработало на понимание опасности огнестрельного оружия в руках противника. Это радовало. Рене начинал соображать, что происходит. Это никак не укладывалось в рамки его понимания, но он понимал и диким усилием воли заставил перестать дрожать руку, сжимающую пистолет.
- Рэкс? Младший брат генерала Весселя?
Почему-то именно эта мысль нынче осталась в абсолютно пустой голове. По инерции Рене Леглис усмехнулся и облизнул пересохшие губы. Парень, названный Рэксом, продолжал опасно скалиться и вонзать в него вертикальные зрачки. Откуда-то из-за деревьев нарисовалась ещё одна ушастая фигура, оказавшаяся под прицелом автоматов. Похоже, их здесь было много, этих… существ. Звереподобных людей. Человекоподобных зверей.
- Неплохо твой братик постарался, да? – Рене нервно хохотнул, покрепче перехватив оружие. – Такую славную операцию провёл! Погляди, какая работа, парень! Она заслуживает генеральского чина, не так ли?!
Он полуистерически рассмеялся. Крылатый подал голос:
- Подполковник Вессель командовал этой операцией?
- Ага! Обалдеть, правда?!
Рене засмеялся так сильно, что не смог совладать с собой и затрясся от безудержного хохота. Рэкс, которого он держал на мушке, издал пронзительный животный крик и с когтями кинулся на противника. Рене выстрелил и увидел, как лицо и рыжие волосы парня окрашиваются в красный цвет. Солдаты принялись палить по взбесившимся тварям. Ушастая девчонка хрипло завизжала и на глазах у него голыми руками разорвала на две части ближайшего врага.
К горлу подкатил тяжёлый ком, Рене опустил голову и взглядом выхватил полуживого рыжего парня-лисицу. Пуля прошла плашмя вдоль виска, потому он с залитым кровью лицом катался по земле, но был жив. Громко хлопая крыльями, с другого бока длинноволосый парень сбил одного из солдат на землю и в два движения руки расправился с ним: раз – когтистой рукой сорвал шлем, два – с размаху перерезал горло. Последний из отряда Рене, не считая самого Рене, выронил оружие из трясущихся рук и обратился в бегство, увидев приближающуюся к нему девушку, с ног до головы в кровавых брызгах.
Полковник Леглис и сам не прочь был убежать, чем и занялся незамедлительно. Заревевший мотор на секунду оглушил мутантов, дав ему возможность развернуться и поскорее умчаться. Погони не было, однако Рене рассекал выгоревшую пустыню с определённой целью. Эта самая цель накрепко засела в его голове, вытеснив всё остальное. Иногда он останавливался, глушил мотор и прислушивался. Глубоко внутри груди адски колотилось сердце, мешая ему услышать вездеход сбежавшего солдата.
Вскоре дезертир отыскался. Он заглох в болотистой низине, ставшей особенно вязкой после обильного дождя. Увидев неистовый взгляд полковника, сорвавшего с себя шлем, мужчина упал на колени и, что есть сил, взмолился. Похоже, он прекрасно знал, что за подобные вещи лишают должности и отправляют на четвёртый ярус. Сейчас, в этот момент, он уже осознавал последствия своей выходки и страшно боялся.
Рене широко ободряюще улыбнулся.
- Дружище, спокойно, - он весело подмигнул, - никто не узнает об этом досадном происшествии!
Солдат снял шлем и с превеликой благодарностью воззрился на своего радостного спасителя. Этому обычному рядовому было от силы лет 19, и под мелко вьющейся шевелюрой его лоб, щёки и нос были усыпаны веснушками. Он едва ли не прослезился, готовый упасть в обморок от облегчения.
- Да, дружок, будь спокоен!.. Никто ничего не узнает!..
Не глядя, Рене выстрелил парню в голову и услышал глухой звук бухнувшегося на землю тела.
- Не узнает.. никто…
Полковник сел на землю и стремительно вытер глаза тыльной стороной ладони, продолжающей сжимать пистолет. Посидев так пару секунд, он бросил оружие рядом с остывающим телом и глухо завопил, уткнувшись в собственные колени.

@темы: Harsh Generation

---

[sowhynot]

КЛАУДИО
Он до сих пор помнит каждый свой шаг в этой страшной истории. Страшная история началась так, как будто он попал в рай на земле. Он просто встретил её, новую страницу в своей биографии, глоток свежего воздуха среди моря дат и цифр. Они были всего лишь стажирующиеся архивариусы. Престижная государственная работа, едва ли не вторая по важности после армии.
Вот Мариса снова врывается в душный отдел, вот она взметнула в воздух листы, проносясь мимо стеллажей с документами за десять последних лет. Эта страшная женщина внутри, а значит о любой работе можно забыть. Клаудио усмехается сам себе, снимая с глаза увеличительное стекло. Мариса не любит, когда он язвительно зовёт её «страшной женщиной». Вовсе она не страшная, это всем известно.
- Я нашла! – её глаза воинственно горят напротив, от нетерпения она цепляется пальцами за его растянутый свитер.
- Что ты нашла?
Ну а что она может найти? Крысу в третьей серверной? Клаудио берёт свою девушку за плечи и собирается обнять, как и всегда, чтобы на пару секунд она притихла и стала ласковой. Перед его глазами флешка, сжатая в чужих пальцах. Он удивлённо приподнимает бровь, после чего озадаченно смотрит то на белый кусочек пластика, то на Марису.
- Здесь тот архив, который я пыталась взломать вчера, - она глубоко вдыхает и опускает глаза. – Спасибо за программу, которую ты скинул, милый... Она помогла.
Определённо здесь что-то не так. Клаудио хмурит брови, пытаясь заглянуть девушке в лицо, но она всё равно прячется. У неё странный голос, она глотает некоторые буквы. Он помнит, что так она делает только, когда очень сильно напугана. Однажды они поднялись вдвоём на восточную стену Сонориума, и если Клаудио абсолютно не боялся головокружительной высоты, то Мариса ещё пару дней разговаривала с ним только так.
- Что случилось? – он серьёзен, но всё же берёт её за руку в слабой попытке успокоить. – Что было в этом архиве?
Когда Мариса успела так измениться? Она поменялась на глазах, из боевой голосистой девицы превратилась в маленькую испуганную девочку. Да что же, чёрт возьми, такого она узнала?! Клаудио собирается снова обратиться к молчащей Марисе, но та опережает его:
- Спрячь её, пожалуйста! Ты узнаешь всё потом, но сейчас спрячь! – она вновь смотрит и начинает дрожать, даже колотиться в его руках. – Клаудио, пожалуйста, ты должен спрятать это! В самое надёжное из мест! Немедленно!
Она кричит так громко, что невольно Клаудио отходит. Он решительно не может понять, что так сильно напугало его девушку, заставив её измениться до неузнаваемости. В комнату врывается целое полчище военных. Тысячи рук хватают Марису и утаскивают за дверь, напоминая чёрную штормовую волну, что смывает щепки с берега. Клаудио пробует бежать следом и захлёбывается.
Клаудио задыхается, не в силах выкрикнуть ни слова.
Он открыл глаза и увидел нечто прекрасное. Одинокая хищная птица парила в синеве грозовых туч, бесстрашно рассекая воздух. Она, казалось, была на расстоянии вытянутой руки. Величественный орёл плавно взмахнул крыльями. Клаудио вытянул руку.
В какой-то момент он почувствовал, что проваливается в неожиданно разорвавшуюся под ним землю, однако он продолжал лежать на сырой земле и озадаченно глядеть на свою ладонь. Перед его глазами была когтистая лапа с длинными поблескивающими когтями. Клаудио пошевелил пальцами. Лапа зашевелилась в точности так же, как он и желал. Жутко болела спина.
Он помнил, что Рэкс бежал впереди, бежал с такой скоростью, что угнаться за ним не было никаких сил. Младший из Весселей громко орал «Беги быстрей, Клаудио, я тебя умоляю!», и в голосе его слышался безудержный страх за собственную жизнь. Уставший бежать, Клаудио остановился и полушёпотом попросил дать ему возможность хоть немного перевести дух. Когда он поднял взгляд от земли, Рэкс исчез в красном тумане. Его крики о помощи слышались откуда-то издалека, и Клаудио пришлось ринуться наобум. Дальше он ничего не помнил.
Шорох горелых листьев заставил повернуть голову направо. Как раз вовремя: из кустов с громким рычанием вылетело нечто красно-коричневое и с размаху напрыгнуло на него. Клаудио испуганно взметнулся в воздух, чувствуя, как соскальзывает с его груди горячее напряжённое тело. Ветер за спиной издал странные хлопающие звуки, и неожиданно легко ноги его оторвались от земли. Запаниковав, он несколько раз метнулся в произвольном направлении и больно ударился плечом об уцелевшую ветку дерева, спикировав вниз. Ноги немилосердно заныли, столь резко встретившись с землёй. Клаудио опустился на одно колено. По обоим бокам от него развернулись гигантские серые крылья, отливающие стальным блеском.
Впереди, в паре шагах, прильнула к земле в охотничьей позе большая собака с человеческим лицом. Её хищные глаза неотрывно следили за добычей, что силой мысли попыталась сложить крылья в более удобный вариант. Клаудио стоило бы бежать, но он не видел никакого смысла. Неизвестно откуда в нём взялась величественная гордость, как в той птице, что парила в небе.
- Я не хочу тебя ранить, - сказал он абсолютно спокойным тоном и поднялся на ноги.
Собака молча моргнула.
- Кивни, если понимаешь меня, - Клаудио прочистил осипшее горло.
Его собеседница медленно осклабила клыки, после чего в два прыжка оказалась совсем рядом. Он собрался отбиваться, замахнувшись рукой с острыми когтями, но собака с силой схватила его за запястье и рыкнула прямо в лицо:
- Ищи водных и тащи их в море. Они очень быстро задохнутся, если им не помочь.
Зрачки у неё были вертикальные, а глаза – темно-зелёные, части вьющихся волос не доставало. Рука, что сжимала его запястье, была очень горячей, и, как бы он ни старался, он не смог освободиться самостоятельно. Девушка-собака была слишком сильна, как для своего размера.
- Как много выживших ты нашла? – он перешёл на деловой тон, свободной рукой убирая с лица нависшие волосы.
- Я не считала, - собака выпустила его и немного шевельнула торчащим вверх левым ухом. – Их много. Те, кто могут идти сами, идут сами. Я говорю им идти к воде. Всем им.
В какой-то момент Клаудио показалось, будто она заново учится разговаривать. Девичий голос перемешивался с густым рычанием, а слова были склеены коряво и наспех. Потихоньку воспринимая ситуацию, Клаудио Карраро подозревал, что многие повстанцы теперь заново обретают в себе человека. А ещё он старался не думать о двухметровых крыльях за своей спиной. Уж очень это было непривычно.
- Как твоё имя?
- Имя?
- Имя.
Чуть пригнувшись к земле, она смотрела озадаченным взглядом и продолжала немного дёргать ухом.
- Моё имя – Клаудио Карраро. А твоё имя как звучит?
Похоже, ей было слишком тяжело возвращаться к своей прошлой жизни, но возвращать её стоило. Как-никак, если она из повстанцев, то это Клаудио виноват в том, что втянул её в подобное. Втянул всех их, тысячи людей, из которых выжили, должно быть, меньше половины. Девушка находилась в прострации, отрешённо глядя куда-то мимо его плеча.
- Шона, - наконец, сказала она. – Шона О’Лири. За мной! - она повернулась и помчалась в лес.
Недолго думая, Клаудио побежал следом. Крылья больно цеплялись за торчащие ветки и волочились по земле, но взлетать он пока что боялся. Он не был готов ощутить полёт в данный момент, для этого необходимо было более просторное, отдалённое и тихое место. Шона бегала не так стремительно, как испуганный Рэкс, к тому же бежала недолго. Вскоре она остановилась, и Клаудио нагнал её, озадаченно взглянув на землю.
Там лежал Рэкс Вессель, весь в царапинах и грязи, и затравленно глядел на них полуприкрытым ярко-зелёным глазом с вертикальным зрачком. Видно было, что он попросту не в силах встать и убежать, потому парень не шевелился и непрерывно угрожающе рычал. На протянутую руку Шоны он ощетинился и пронзительно залаял. Теперь его ноги были по-звериному изогнуты и покрыты густым длинным рыжим мехом, а большой хвост с белой кисточкой на конце покоился сверху и немного подрагивал.
- Ты узнаёшь меня, Рэкс? – Клаудио чуть склонился, внимательно глядя другу в лицо. – Это Клаудио.
Шона удивлённо приподняла брови, повернувшись к нему.
- Знаешь ты его? – она всё ещё путала порядок слов.
Ответа так и не последовало. Предполагаемую реплику Клаудио прервал тихий рокот моторов, разносившийся далеко вперёд сквозь полупустынный лес. Повеяло холодом. Девушка-собака и парень с крыльями разом обратились в слух, пытаясь разобраться в источнике этого шума. Сомнений не было: имперские вездеходы для внешнего патрулирования.

@темы: Harsh Generation

---

[sowhynot]

ШОНА
Шона очнулась идущей по оплавленному лесу. Её голова до сих пор звенела после того кошмара, что начался вслед за выстрелами из пушек. Мир мгновенно взорвался скрежетом падающих деревьев, рёвом малинового пламени и дикими криками людей. Казалось, она лежала и слушала это целую вечность, не в силах пошевелиться. Потом в нос ударило множество запахов: гарь, сырая земля, жжёный мех и перья, обуглившаяся плоть и сладковатый удушающий запах красного тумана, что застелил весь видимый мир. В тот миг, когда туман закрыл её полностью, она уже не помнила, кто она и кем является.
Красный туман казался вязким, он будто бы заполнял лёгкие Шоны густеющим киселём, он щипал кожу, нос и глаза. Отдалённые крики неожиданно врывались в её сознание, они казались то далёкими, то звучали над самым ухом. Люди где-то вопили от ужаса, пока распластавшаяся искусанная повстанка приходила в сознание. Её скручивала дикая боль в ногах и в голове, она не чувствовала рук. Совсем рядом в воздух взметнулся залп светло-красного пламени. Скоро Шона О’Лири должна была сгореть живьём.
Будто бы переваливая с места на место огромные шестерни, её сердце медленно билось. Картинка перед глазами расплывалась и блекла. Сердце сделало ещё несколько надрывных ударов и затихло. Шона услышала шелест капель по деревьям и провалилась в пустой сон.
Теперь же она шла вперёд, цепляясь за уцелевшие стволы. Под ногами хлюпала мокрая земля. Похоже, образовавшийся пожар был затушен естественным путём. В разодранном лесу пахло хвоей и смертью. Шона прошла мимо очередной руки, неестественно оплавленной на конце. Её правое ухо снова дёрнулось. Она ощупала большой мягкий хрящ, находящийся чуть выше привычного места. Теперь это было её ухо, и это ухо слышало какие-то звуки из прошлого. Тихий перекатывающийся шорох.
Когда Шона проснулась, то очень долго не могла подняться на ноги и постоянно кашляла. Из её горла насилу выдирались неестественные жуткие звуки, похожие на рычание и собачий лай. Уже позже, когда глаза адаптировались к повсеместно серым цветам, она заметила, что всё её тело покрыто густой шерстью. Шона очень долго смотрела на свои мохнатые руки с твёрдыми когтями. Потом встала и пошла, отметив, что пробираться по лесу удобней без жмущей обуви – на больших лапах с твёрдой кожаной подошвой. Она пошла вперёд.
Части тел валялись повсюду, кое-где о наличии здесь человека свидетельствовали только обрывки одежды. Меньшая часть худой кареглазой девчушки закончила умирать на глазах у Шоны, продолжив смотреть на неё немигающим взглядом. Шона шла вперёд. Её увлекал чарующий звук, переливающийся в широких раковинах новых ушей. С неба накапывала очередная порция дождя, но девушке-собаке не было холодно или зябко.
Наконец деревья начали редеть, обнажая бесконечную серость. Шона прищурилась и набрала полную грудь солёного воздуха, различая светло-серые перевалы морских волн, едва отличимые от неба. Море шумело у неё под ногами, ударяясь о невысокий скалистый берег. Ветер взметнул ту часть её волос, что не оказалась вырванной. Она не помнила, когда и как сделала это. Зато она помнила, как лет пятнадцать назад Вильмош Тот взял её с собой на разгрузку прибывшей баржи и показал исполинские объёмы солёной воды, не кончающиеся даже на краю света.
Вместо крика у Шоны снова вышел хриплый собачий лай, моментально заглушённый свирепой, но нынче относительно мягкой водной стихией. Вильмош, Сонориум, Повстанцы – всё это казалось призрачным. Реален был лишь её новый голос и едва различимые стоны с другого конца берега.
Собака обернулась и принюхалась. Пахло рыбой. Присев на четыре конечности, она тихо подкралась к лежащему мужчине с ровными надрезами по обеим сторонам шеи. Собака обнюхивала лицо незнакомца, наблюдая за тем, как отчаянно трепещут эти странные раны. «Воды, умоляю», - едва смог прохрипеть лежащий, приоткрыв мутные чёрные глаза. Собака впала в секундное замешательство: отскочить в сторону или вцепиться зубами?
Шона крепко зажмурилась и вновь широко открыла глаза. Мужчина был без сознания, его грудь еле-еле вздымалась. Он взяла его под руки, полуобнимая, и подтащила к краю берега. Он оказался подозрительно лёгким, отчего Шона почти сразу же без особых усилий спихнула его в воду. Мужчина пошёл на дно. Кажется, эти порезы на шее назывались жабрами.
Шона всё ещё смотрела в воду, поглотившую спасённого. Спасённого же? Кроме неё, девушки-собаки, в этом мире из оплавленных деревьев и мёртвых людей оставались выжившие. Она прислушивалась, шевеля ушами во все стороны. Едва уловимые звуки, призывы о помощи или же просто нарывные стоны, лай, шипение, рычание. Шона слышала их. Они все были живы, и только от неё зависело, насколько долго это продлится.
- Водные, - сквозь уже привычное рычание прорезался её прежний звонкий голос, - будут спасены первыми. Нужно спасать водных. Нужно искать водоёмы.
Она специально говорила вслух, разрабатывая одеревеневшие человеческие связки. Плотнее закутавшись в плащ, она ринулась в лес, внимательно прислушиваясь и вбирая всевозможные запахи. Она не имела морального права позволить гигантской братской могиле повстанцев увеличиваться за счёт собственной нерасторопности.

@темы: Harsh Generation

---

[sowhynot]

РАЛЬФ
Ральф Вессель вышел из дому до рассвета. Он был умыт, причёсан, застёгнут на все пуговки. На его плаще не было ни пылинки, а сапоги были начищены до почти зеркального блеска. Когда он увидел чёрный отряд имперцев, выходящий из подземки, он лишь кивнул и прошёл мимо. Как ни странно, он уже знал, куда в первую очередь направляются солдаты, пусть и призрачно надеялся на обратное.
Операция «Тур» была поручена подполковнику Весселю, и начиналась она сегодня. Это значило, что повстанцы были вычислены. Это значило, что за Ральфом следили. Это значило, что его подозревали, причём подозревали не зря. Перед внутренним взором красной тряпкой маячила улыбка Рене Леглиса. «Думаю, ему стоит передумать как можно скорее». Конечно же, первыми стали проверять молодёжь призывного возраста, что по каким-то причинам не оказалась в рядах армии.
Признаться, Ральф удивился, когда рано утром на его коммуникатор пришёл зашифрованный документ с печатью Резиденции. Официальный приказ командовать операцией. Он ожидал добровольно-принудительной отставки, а то и ссылки на заводы четвёртого уровня. Лучше бы всё же ссылка.
Из штабного кресла он по камерам проверил расположение орудий и выслал несколько бригад инженеров для исправления мелких неточностей. Позже он внимательно наблюдал, как солдаты в защитных костюмах вносят ящики с MSF-0724. Для «Тур»’а были выбраны орудия TANDUS – староватые, но надёжные пушки, что уж точно доставят свой заряд в нужное место.
На коммуникатор пришло сообщение от матери: «Рэкса забрали. Сделай что-нибудь». Ральф поставил коммуникатор на блокировку и отдал приказ мобилизировать TANDUS. Несколько военных инженеров шмыгнули в кресла перед ним, разбираясь с таблицами и диаграммами, показывающими состояния всех орудий, расположенных в стене по периметру города. Абсолютно всё было в полном порядке.
Понемногу начали приходить отчёты. На экранах появлялись командиры различных отрядов, предназначенных для поимки и вывоза повстанцев из города. Был полностью зачищен северный Энкамбер, подтягивались восточный и западный. Южный отставал, но и имён там было не так уж и много. Как и ожидалось, 80% подполья оказались жителями самого неблагополучного района Сонориума. Ещё 15% занимали жители Кораллина и 5% - Кроуна.
- Ты смотри, даже в казармах зараза отыскалась! – послышался за спиной знакомый жизнерадостный голос.
Ральф вздрогнул и нахмурился. Терпеть Рене в такой ответственный момент он не мог физически. Однако приходилось, потому он нервно промотал списки Кораллина ещё раз. Мелькнуло имя Рэкс Вессель, из красного став зелёным. Взят успешно, доставлен к юго-западным воротам.
- Гляжу ты, Ральф, уже примерил на себя генерала, - судя по звуку, полковник Леглис сел в свободное кресло справа. – Хоть бы поздоровался!
Словно ошпаренный, Ральф вскочил на ноги и отдал честь.
- Прошу простить меня, - он прочистил горло, стараясь лишний раз не натыкаться на голубые стекляшки Рене.
- Не страшно, дружище, - полковник закинул ногу на ногу, сложив руки на груди в точности как его старшая сестра. – Ситуация с твоим младшим братом действительно ужасна, так что ты вправе забивать на субординацию. Вот только в таком случае тебе стоит блестяще справиться с заданием, иначе я буду рад припомнить тебе твои вольности.
Ещё раз приложив руку к козырьку, Ральф опустился на своё место. Похоже, Рене решил наблюдать за ним до конца операции, что одновременно и угнетало, и успокаивало. Такой наблюдатель уж точно доложит императрице о выполнении задания. А выполнялось оно безукоризнено. Как только последний из повстанцев был изгнан из Сонориума, подполковник Вессель незамедлительно отдал приказ:
- Поднять защитный купол.
В штабе было тихо, шумели лишь включённые компьютеры, однако на улице наверняка каждый остановился и поднял голову вверх, чтобы, как и всякий другой раз, с благоговейным ужасом наблюдать за гудящей железной крышей, что закрывала небо. На уличных экранах в тот момент должны были мигать рекомендации поскорее вернуться в свои дома или спуститься в любые из зданий первого уровня. Стандартная программа военных учений.
- Закрыть ворота.
На экране перед Ральфом возникла круглая карта города. Ворота здесь отмечались точками, сначала красными, потом жёлтыми и, наконец, зелёными.
- Орудия на боевую позицию.
Теперь точками отмечались TANDUS, что с громким гулом выдвигались из стены Сонориума. Штаб находился в непосредственной близости к одной из таких пушек, потому даже сквозь толстые слои стены ощущалась едва заметная вибрация. Снаружи, должно быть, слышимость была ещё сильней.
- Внести координаты цели.
Послышался беглый стук пальцев по клавишам. В этом и было неудобство всей серии – каждый раз приходилось настраивать едва ли не вручную. Медленно, зато точно. Даже если повстанцы побегут очень быстро, они всё равно не успеют выбраться из зоны поражения.
- Время запуска – 10:00.
Отсчёт пошёл. Ральф опустил взгляд и неожиданно заметил, как сильно вцепился пальцами в подлокотники. Оставалось три минуты. Ему не хотелось думать о тех словах, что он уже не скажет младшему брату, и о тех, что ему только предстоит сказать родителям. Рэкс связался не с той компанией, Рэксу всегда не хватало должного воспитания, Рэкс получал слишком много поблажек от матери и отца. Рэкс был неправ. Был. Оставалась одна минута.
Капелька пота стремительно протекла по виску подполковника Весселя. Впервые за долгое время он чувствовал, что его пульс зашкаливает. Он мог остановить запуск в любой момент, достаточно было всего лишь короткой команды. Оставалось пятнадцать секунд. Он выиграет время, и неважно, что скажет по этому поводу полковник Леглис. Оставалось десять секунд. Рэкс успеет убежать достаточно далеко, на юге береговая линия, он сможет сесть на грузовую баржу и уплыть в Доминус или Центрон. Оставалось пять секунд. Ральф Вессель настолько сильно сжал зубы, что челюсть свело. На его глазах цифры становились всё меньше. Наконец, он резко вдохнул и…
- Ба-бах! – ласково сказал Рене, после чего Сонориум накрыли отдалённые звуки выстрелов.
Генерал Вессель устало закрыл глаза. Наконец-то всё закончилось.

@темы: Harsh Generation

---

[sowhynot]

ШОНА
- Вы безумцы! Это безумие! Отпустите его немедленно! Отпустите сейчас же!!!
Шона цеплялась за жёсткий камуфляж, как могла, рвалась вперёд и выдиралась, оглашая улицы дикими криками. Её держали уже четверо солдат, решительно не зная, что делать с истеричной дамочкой на глазах у выходящей из домов публики. Потому решено было держать её до тех пор, пока со всей D-13 не соберут колонну Повстанцев, указанных в списках.
В блеклом утреннем свете Вильмош Тот казался ещё более худым, измученным и уставшим. Он поправлял очки и виновато поглядывал в сторону беснующейся Шоны, что никак не унималась, порождая волну паники среди женщин, чьих родных выволакивали на улицу в пижамах и халатах. Плачущие матери побаивались подходить близко, отцы бестолково стояли с посеревшими лицами. Колонна держалась под прицелом автоматов и состояла, в основном, из юношей и девушек.
- Это ошибка! Вильмош! Он не причастен, идиоты! – вырвав руку, Шона попыталась локтем попасть в глаз одному и солдат, но была снова схвачена.
У высокого широкоплечего брюнета, что закрывал её корпусом, не выдержали нервы. Слишком буйную девицу скрутили по рукам и сапогом придавили к земле.
- Вильмош, неужели это правда? – глотая энкамберскую пыль, Шона подняла умоляющий взгляд на задержанного в колонне Повстанцев.
Светловолосый мужчина всё так же виновато смотрел на свою воспитанницу и ничего не говорил. Это невыносимо бесило, отчего Шона вновь начала выдираться, чтобы самостоятельно пробиться к этим затравленным детям и вытрясти, наконец, всю правду.
- Да закинь ты её к остальным, что ты мучаешься? – послышались сверху раздражённые голоса.
- В списках её нет, она уже называла своё имя.
- И что? Может она врёт!
- Списки, дубина! Её Высочество акцентировала на этом внимание! Только имена из списков, остальных ни в коем случае не трогать!
- Да ты у неё документы находил хоть?
- Аве Повстанцы! – во всё горло завопила Шона, заставив обернуться ещё больше народу. – Императрица сгорит в огне восстания! На этот раз я залью Молотова прямо в её глотку!
В следующую же секунду в неё полетело несколько ударов тяжёлыми армейскими сапогами, после чего она осталась лежать на боку и закашливаться от боли и нехватки пыльного воздуха. Перед глазами немного потемнело, но в колонну её так и не кинули. Несколько пар сапог прошли мимо, послышалось щёлканье предохранителей. Повстанцев уводили в подземку.
Пара пожилых женщин осторожно подошли к Шоне и попытались помочь ей подняться. Отбрыкиваясь, она вскочила и ринулась вперёд. Буквально сразу же её шатнуло в сторону и вновь сбило на колени, однако девушка заставила себя подняться и поплестись следом за военными, замыкающими колонну. Никто не стал её останавливать.
Она думала о том, как весело было кидать огонь в сторону Резиденции, как счастлива она была тогда, в ревущей толпе мятежников. Это она должна была быть там, среди них, не стареющий работник биопродуктового завода Вильмош Тот.
- Он не виновен… - Шона положила руку на плечо того самого высокого брюнета, что скрутил её в первый раз. – Не виновен, я сказала! – язык у неё заплетался и был знатно прикушен, во рту чувствовался привкус крови.
- Ты только глянь! – солдата пробило на нервный смех. – Иди домой, дура, прячься под кроватью и молись, чтобы твои слова не дошли до Её Высочества!
- Вильмош Тот невиновен! Вы схватили не того человека!
- Так, ну всё! - теперь уже сил терпеть не хватило у его соседа, что схватил Шону за волосы и поволок за собой. – Закидываем эту безбилетницу во второй вагон!
Шона не сопротивлялась весь длинный путь в подземку. У соседних станций она видела такие же колонны испуганных и заспанных великовозрастных детей. Она не знала, что с ними будет. За всю свою жизнь она не удосужилась узнать, как в Сонориуме наказывают антигосударственных преступников. За воровство штрафовали, за убийство ссылали на четвёртый ярус, но наказания за мятеж Шона не знала, потому что она не помнила мятежей, равно как и история Сонориума.
Повстанцев сгружали в пустые вагоны. Один уже был битком набит, во второй Шону О’Лири затолкали заботливые руки солдата, что тащил её всё это время. Двери, шипя, закрылись, мужчины с оружием поехали вбок и скрылись в темноте. Сделалось тесно, жутко и отчего-то очень холодно. Свет в вагонах не включали, потому слышалось лишь частое дыхание и кое-какие далёкие всхлипы. По большей части царила гробовая тишина. Никто не ожидал подобного, никто не ожидал, что Империя не ответит игрой на романтичную игру в восстание, придуманную идеологами подполья.
Особенно этого не ожидала Шона О’Лири
- Вильмош! – едва она вывалилась из вагона, как тут же начала одичало вертеть головой во все стороны. – Вильмош!!!
Как бы ей хотелось сейчас схватить своего опекуна и наставника и хорошенько встряхнуть, как бы ей хотелось накричать на него, даже ударить. Ведь если это правда, то как долго он собирался скрывать свою деятельность? Как долго Шона не знала бы о Повстанцах, не поучаствуй она абсолютно случайно в их нападении на Резиденцию? Почему он не рассказал ей сразу же? Да как он мог не рассказать ей сразу же?!
Шона закрыла глаза обеими руками, ведомая общей толпой. Всех их куда-то вели, а она думала о том, что будет теперь. Она пошла следом, потому что ей некуда больше идти. Ей хотелось взять Вильмоша за руку, как в первом своём воспоминании, когда ей приходилось поднимать руку высоко вверх, чтобы дотянуться до его ладони. Но вокруг были одни и те же отрешённые лица, а впереди – яркий свет, бьющий из гигантских ворот. Игры закончились.
Отняв ладони от лица, Шона обнаружила, что находится за пределами города. Она обернулась и словила лёгкое головокружение от серой отвесной стены Сонориума, уходившей под самое небо. Поёживающиеся повстанцы тоже оглядывались назад и по сторонам, разбредались и неуверенно поглядывали на выстраивающихся перед воротами солдат.
Шона высматривала знакомое лицо. Спотыкаясь, она бродила среди толпы и изредка спрашивала о светловолосом мужчине в пижаме и очках. Никто не смог ей внятно ответить. Потом послышались выстрелы.
Разгоняемые автоматными очередями в воздух и поверх голов, повстанцы слились в едином животном страхе и с криками ринулись в сторону леса, чья опушка виднелась вдали. Шона тоже бежала, но бежала очень медленно. Ноги подкашивались, а лёгкие будто бы специально отказывались вобрать в себя нужное количество воздуха. Она закашливалась, и кашель отдавался тупой болью в животе и груди. За спиной она слышала собачий лай.
Только один раз ей стоило обернуться, чтобы побежать с удвоенной скоростью. За ней гналась целая стая гончих собак, стравленных, по всей видимости, для полной острастки. Силы покидали Шону с каждой секундой. Она слышала шорох лап по траве около своих пяток, слышала быстрое дыхание зверей около своего уха, пока, наконец, одна из собак в прыжке не ухватила её за ногу.
Вскрикнув от боли, Шона упала и перекатилась на спину, голыми руками отбиваясь от клацающих у горла собачьих челюстей. Острые зубы впивались ей в локти, собачья слюна капала на грудь. Какие-то из зверей грызли её лодыжки, остальные же вились вокруг лица. От собачьих зубов в шее её спасало только неистовое мотание головой во все стороны.
От боли и страха Шона обезумела и уже готова была вцепиться зубами в ответ, как вдруг абсолютно все собаки выпустили её и помчались на свист со стороны ворот. Шмыгнув носом, истерзанная и всё ещё подрагивающая недомятежница заставила себя приподнять голову и посмотреть на родной город. Сонориум был накрыт защитным куполом, из-за которого вот-вот должно было подняться утреннее солнце.
Отдалённый гул, исходящий от города, легко сотрясал землю. Шона увидела выдвинутые из стен орудия тяжёлой артиллерии, что освещались залпами. Голова её закружилась и немилосердно завалилась на плечо. Вокруг не было ни души.

@темы: Harsh Generation

---

[sowhynot]

РЭКС
Ральф ворвался в его комнату как раз в момент, когда Рэкс практически полностью погрузился в сладкий сон. Старший брат не говорил ни слова, а только лишь зачем-то открывал шкафы и ящики, вываливая их содержимое на пол. Потирая глаза, рыжий сел на кровати и смог выдавить из себя только сонно-ошарашенное «Ты вообще с ума сошёл или как?».
Ральф не слушал. Он даже не потрудился снять верхнюю одежду, что, видимо, намокла под мелким ночным дождём. Он продолжал переворачивать комнату с ног на голову, пока младший не удосужился схватить его за руку и рывком развернуть к себе.
- Ты что творишь, придурок?!
- С завтрашнего дня ты вступаешь в гвардейский полк, - Ральф выдернул руку в кожаной перчатке и сдвинул брови.
- Ага! – как-то вяло прореагировал младший брат, всё больше пытаясь разогнать дремлющее сознание. – Как же, уже собрался и побежал!
Рэксу невыносимо захотелось лечь спать обратно. Он и правда чувствовал пик удовлетворения, когда закрывал глаза, и теперь ему совсем не улыбалось на ночь глядя выяснять отношения с глыбой льда, что по какой-то причине состояла с ним в родственной связи. Махнув рукой, рыжий направился к кровати, но был остановлен тяжёлой ладонью на своём плече.
- Я требую, чтобы ты выслушал меня, Рэкс.
- Кстати, да! – младший повернулся и скрестил руки на груди. – Я бы хотел послушать причину, по которой мне стоит всё бросать и идти в армию! – его голос немилосердно срывался на нервные нотки.
- Не смей вопить на весь дом, дубина, - зашипел Ральф, придвигаясь ближе. – Сегодня Её Высочество дала распоряжение, в котором требует найти и изгнать из города крысиное подполье. Для тебя же лучше вступить в ряды армии и не светиться, - взяв младшего брата за загривок, он перешёл на тихое рычание в ухо. – Я видел твоих друзей, Рэкс, и они мне не нравятся.
Возмущённо фыркнув, Рэкс вырвался из захвата и едва ли не оскалился в ответ. Он сделал два шага назад, после чего быстро сложил руки в неприличном жесте.
- Иди ты к чёрту, Ральф! Ты, твоя обожаемая армия и!...
- Рэкс!
Предупреждающий тон всё же заставил младшего из Весселей проглотить остаток фразы. Его старший брат излучал плохо скрываемую ярость. Только сейчас Рэкс заметил, что всегда идеально зачёсанные волосы Ральфа свалявшимися прядями расползлись по вискам, плащ действительно мокрый, а штаны забрызганы красноватой грязью кораллинских улиц. Похоже, он очень спешил домой.
- Ты не заставишь меня делать так, как тебе хочется, - младший смотрел исподлобья, напоминая загнанного в угол зверёныша. – Ты знаешь, что я не стану!
- Ещё как станешь.
- Я убегу из дому! – наконец он полностью ощетинился, выдав свой последний аргумент.
Надвигающийся на него старший брат неожиданно остановился. На лице Ральфа явственно отразилась тяжкая внутренняя борьба, после чего он резко пнул ножку кровати, заставив младшего по привычке вздрогнуть и зажмуриться. Привычка родом из детства крепко въелась в сознание, однако следующих ударов не последовало.
- Тогда лучше бы тебе бежать прямо сейчас. Беги очень быстро, брат.
Ральф стремительно вышел из разгромленной комнаты и громыхнул дверью. Добавив ни в чём не повинной кровати, Рэкс схватился за коммуникатор и улёгся на подушки, быстро открывая Мьютинус. Эту программу написал Клаудио, чтобы получать информацию, минуя проверку Сонорета – имперской внутренней сети.
«Я не думаю, что это большая проблема, но брат опять сходит с ума и пытается загнать меня в имперцы. Будьте осторожны там. Кей».
Сообщение было успешно доставлено. Рэкс закрыл глаза и глубоко вдохнул, желая изгнать из головы брата, повёрнутого на службе императрице. Ведь именно у Ральфа в комнате висел гигантский портрет Лилии Леглис, украшенный чёрным флагом с белым цветком. Именно Ральф до четырнадцати лет каждый вечер пел гимн Сонориума перед сном. И, конечно же, кто постоянно шпынял младшего брата за нежелание идти в армию? Ральф Вессель. Чёртово олицетворение безумия, царящего в городе-государстве.

@темы: Harsh Generation

---

[sowhynot]

ШОНА
Кутаясь в мешковатый плащ и поёживаясь, Шона скользнула в первую дверь по улице D-13. Это была очень престижная улица, как для Энкамбера, что не мешало двери заклинивать через каждые пару сантиметров. Шона привыкла, потому у неё проникать в дом получалось без особого труда и относительно бесшумно. На улице её проводило тёмно-серое утро, а внутри царила душная тёплая заспанная атмосфера.
Стараясь в темноте не наткнуться на внезапные предметы мебели, девушка тихо прокралась к кровати и скинула плащ, оставшись в шортах и старой растянутой майке. Шнурованные башмаки на толстой подошве она скинула ещё у входа. Она мало заботилась о красоте, лишь бы удобно.
На кровати перед ней сладко посапывал худощавый мужчина, чьи волосы заметно бы тронула седина, не будь он светловолос от природы. Однако он не выглядел старым, потому подобный штрих придавал ему некоторую загадочность. Самой Шоне он казался мудрецом.
Она всё ждала, когда наконец-то хозяин дома проснётся под её тяжелым взглядом. Не дождалась – с места запрыгнула на кровать.
- Шона О’Лири, свет очей моих… - мужчина закряхтел, ещё не разлепив глаз, но уже запустив пальцы в кудрявую макушку на своей груди.
- Не время спать, Вильмош! – с холодными руками и ногами Шона прытко забиралась в тепло, заставляя соседа по кровати вздрагивать и морщиться. – Ты пропустишь все новости!
- Что за новости?
- Лиам Далтон пропал без вести!
- Ты знаешь Лиама?
- Понятия не имею, кто это, - пригреваясь, девушка зевнула и ткнулась холодным носом в районе чужих рёбер. – Об этом в газетах написали утренних и по телекам крутят. Видимо, важно.
Охнув, Вильмош вполз немного вверх вместе с подушкой и свободной рукой взъерошил светлые волосы, после чего начал неистово нащупывать очки на прикроватной тумбочке. На его заспанном лице виднелись заметные следы полумесячной небритости.
- Тебе стоило бы с ним познакомиться, Шона, - наконец, он надел очки на нос и взволнованно оглядел светло-серую комнату, где за маленькими окнами брезжил рассвет. – Он хороший человек, добрый. Мы ведь даже пересекались недавно, куда он мог запропаститься?...
- В штаб-квартире Повстанцев пересекались?
Осторожно Вильмош опустил взгляд и наткнулся на широко распахнутые зелёные глаза. Шона смотрела абсолютно спокойно, и вопрос её звучал настолько непринуждённо, насколько это могло применяться к заявлениям о Повстанцах. Однако он уже чувствовал, что одно неверное движение – и тёплая мягкая бомба у него под боком взорвётся и разнесёт всё в радиусе километра.
- О чём ты, родная?
Вильмош попробовал подняться, но оказался безоговорочно придавлен к кровати. Похоже, традиционными путями уйти от разговора не стоило и пытаться.
- Послушай, Шона, - он поправил очки, чувствуя себя неловко под выжидающим взглядом. – Твои постоянные подозрения меня уже очень утомили. Ты знаешь, что я работаю на Империю, что я служил для Императрицы, и что все твои догадки – просто твоя юношеская фантазия, что не даёт тебе покоя. Прошу, прекрати так делать. И слезь с меня, ты тяжёлая.
- Вильмош Тот, я знаю тебя всю свою сознательную жизнь, - и всё же она подвинулась, позволив мужчине размять колени. – Если сейчас ты врал мне, то сделал это очень убедительно!
Гнетущая обстановка разрядилась так же быстро, как и возникла. Шона проводила поднявшегося на ноги Вильмоша шутливыми тычками под рёбра, после чего нагло развалилась на всю кровать, заняв нагретое место.
Почёсывая живот под старой пижамой, хозяин квартиры потянулся к электрочайнику и уже открыл, было, рот, чтобы спросить «завтракать будешь?», как в дверь настойчиво постучали. Стучали сначала кулаком, а после – носком ботинка. Шона испуганно натянула одеяло до самых глаз и забилась между подушек, не сводя глаз с тёмных силуэтов за окном. Вильмош замер на месте.
- Кто бы там ни был, предупреждаю: откройте или отойдите от двери! – послышался приглушённый мужской голос. – Гражданин Вильмош Тот, Вам предъявлено обвинение в содействии антиправительственной террористической группировке. Ради Вашей же безопасности Вы не должны сопротивляться и обязаны проследовать с нами!

@темы: Harsh Generation

---

[sowhynot]

ЛИАМ
Он бежал, спотыкаясь даже об идеально ровные плиты, коими был выложен Спаркл. Это на карте Сонориума центральный район казался самым маленьким; на деле нужно было пробежать немалое расстояние, чтобы добраться до Резиденции из той маленькой лаборатории, что ему выделили для опытов и испытаний. Там было темно и полусыро, а подопытные постоянно заканчивались, но он не отчаивался. И, наконец, его старания увенчались успехом.
В руках у него болтались несколько пакетов и клетка с попискивающей белой крысой, к груди была прижата пачка досыхающих чертежей и правительственный пропуск. До наступления комендантского часа оставалось двадцать минут, но желание поделиться своим открытием было сильней усталости в ногах и недоумевающих солдат, что провожали пробегающего взглядами и передавали что-то по рациям.
По ступеням он буквально взлетел. Здание Резиденции подсвечивалось со всех сторон, а площадь Четырёх Содружеств и вовсе была светла, как днём.
- Лиам Далтон, специальный сотрудник ИВЛ! – еле выговорил запыхавшийся мужчина, протягивая документы.
- Цель визита? – равнодушно спросил солдат, разглядывая блестящую карточку.
- Мне нужно видеть Её Высочество Императрицу, - Лиам отдышался и даже смог улыбнуться постным лицам охраны. – Она всё ещё на месте?
Солдат вернул ему пропуск и всё так же медленно и безразлично ответил:
- Приёмное время давно окончено, приходите завтра.
Улыбка медленно сползла с уставшего и измождённого лица Лиама. Он медленно поставил клетку на землю и снова поднял пропуск на уровень глаз охраны.
- Это очень важно. Я требую пропустить меня немедленно.
Проверяющий его солдат сдвинул брови, видимо, собираясь прикрикнуть. Лиам, поджав губы, приготовился драться до последнего, но в этот же миг солдаты расступились и все как один отдали честь вышедшему из центральных дверей полковнику Леглису. Праздно оглядевшись по сторонам, светловолосый жизнерадостный мужчина размашистым шагом приблизился к месту стычки.
- Что это ты, Лиам, жмёшься тут? Комендантский час с минуты на минуту!
- Мне нужно увидеть Императрицу, - словно заведённый, повторил Лиам.
Его всегда смущала эта излишняя фамильярность со стороны младшего брата Её Величества, но в то же время он считал Рене довольно неплохим человеком. По крайней мере, приятно было, что тебя узнаёт высший офицерский состав. Однако Рене Леглис его не слушал: присев на корточки, он уже вовсю дурачился с крыской в клетке. Растерянный, Лиам впал в окончательное замешательство, равно как и большая часть охраны.
- Ладно уж, - широко улыбаясь, Рене поднялся на ноги и протянул настырному посетителю клетку, - пропустите этого мерзавца, иначе испытания он проведёт на вас, а не на столь умилительном создании.
Прижав попискивающую зверушку к груди, Лиам Далтон не удержался и расплылся в благодарной улыбке. Чего только стоили хотя бы скривившиеся лица охраны, что расступилась перед ним. Сердце забилось пуще прежнего в ожидании триумфа, что вот-вот должен был свершиться, за той самой дверью с рисунком в виде лилий.

@темы: Harsh Generation

---

[sowhynot]

РАЛЬФ
Белые стены Резиденции всегда действовали на Ральфа умиротворяюще. Возможно, такие же белые, как волосы Императрицы, такие же изящные, как её ровная спина и застёгнутые на все пуговицы одеяния. Её Величество Лилия Леглис плыла у него перед глазами, властный голос эхом отдавался в различных закоулках сознания. Иногда Ральфу Весселю казалось, что он всю жизнь хотел служить только ей, хотел каждый день надевать чёрную форму Имперской Армии, аккуратно расчёсывать густые волосы и убирать на бок, стряхивать пылинки с эполет и так же гордо, как и всякий раз, стучать тяжёлыми сапогами по белому мрамору.
У одного из поворотов ему улыбнулся и помахал полковник Рене Леглис, заставив Ральфа остановиться и вытянуться по струнке, приложив ладонь к несуществующему козырьку. Рене закрыл какую-то книгу, которую до этого момента внимательно читал, и спокойно похлопал подполковника по плечу.
- Ты погоди так стараться, Вессель, ещё как станешь генералом – так я буду тебе издали салютовать, - похоже, Рене сегодня был в самом радужном из своих расположений.
Они с Императрицей были кровными родственниками. В косо выстриженных белых волосах Рене угадывалась старшая сестра, разрез голубых глаз был в точности такой же. Разве что Лилия была сероглазой и никогда не позволяла себе столько вольностей, сколько позволял себе её брат. Ральф шёл рядом с полковником Леглисом и старался не смотреть на тонны железа в ушах последнего. Неслыханная дерзость, что сходила ему с рук. Ещё и эта странная кожаная штука на шее, похожая на ошейник. Он, конечно, один из цепных псов Императрицы, но стоило бы строже соблюдать общую форму. Или хотя бы ввести чёрные полосы не шее для всех.
- Слышал, что Её Величество планирует сегодня объявить? – безмятежный голос Рене неожиданно вывел из раздумий.
- Разрешение открывать огонь по повстанцам.
- По Крысам! – полковник хмыкнул, сворачивая в сторону Зала Лилии. Подполковник Вессель пошёл следом. – И не только, кстати. Огонь огнём, но она хочет просто выгнать их из города. Я считаю, давно пора, и так уже Энкамбер переполнен доверху. Уверен, эта зараза целиком и полностью оттуда, и ей в самый раз попробовать пожить… выжить среди дикой природы. Какая жестокая смерть, хех. В два сегодня хоронят шестнадцатых, так ведь?
- В два, на площади Четырёх Содружеств.
Далее они шли молча. Ральф догадывался, что его ведут к самой Императрице. Ещё утром это был просто вызов, но теперь ощущалось что-то торжественное в пустынных коридорах, где за закрытыми дверьми корпели над бумагами сотрудники Резиденции. У высоких дубовых дверей, что вели непосредственно в кабинет к высшей особе, Рене остановился и внимательно глянул на Ральфа сверху вниз. Благодаря своему росту и воинскому званию, он находил невероятно важным смотреть так на каждого.
- Твой младший брат, он всё ещё не в армии?
Ральф заметил нехороший блеск в сощуренных голубых глазах. Иногда эти глаза напоминали ему две поддельные стекляшки.
- Он не хочет вступать. Предпочитает учиться.
- Ну что ж… - Рене вновь улыбнулся, приоткрывая дверь и пропуская подполковника внутрь. – Думаю, ему стоит передумать как можно скорее.
Лилия Леглис встретила его, сидя за письменным столом. Её ладони твёрдо покоились на столешнице, а взгляд спокойно осматривал вошедших. Ральф чувствовал, как в один момент были просканированы все недочёты в его внешнем виде. Как хорошо, что недочётов этих не было.
Сегодня императрица была особенно прекрасна в своём спокойствии. Кивком она пригласила подполковника сесть перед ней, в то время как Рене увалился на диванчик у двери. По бокам от Её Величества замерли два изваяния в белых одеждах. Личная охрана, вот уж воистину были воины элитного класса.
Марк и Мара Лефрой, брат и сестра, похожие друг на друга как две капли воды. Иногда Ральфу казалось, что они даже дышат в унисон, настолько синхронно происходили их действия. Он поражался их дисциплине и выправке, и он свято верил, что только такие солдаты достойны находиться подле императрицы всегда. Охрана отрешённо смотрела вперед себя. Ральф перевёл взгляд на Её Величество.
- Полковник Леглис, выйдите, - услышав недовольный вздох, за которым могло бы последовать возмущение, она проводила брата за дверь одним лишь взглядом.
Они остались вдвоём, не считая почти что каменных изваяний охраны.
- Как давно Вы получили это звание, подполковник? – губы Лили зашевелились, но взгляд остался таким же.
- Полгода назад, Ваше Высочество.
Императрица плавно встала из-за стола и сделала несколько шагов в сторону панорамного окна, где открылся прекрасный вид на площадь Четырёх Содружеств. Жестом она подозвала Ральфа к себе.
- Кто командовал шестнадцатым отрядом, подполковник Вессель?
На круглой площади собрались, по меньшей мере, пара сотен человек. Они старались не создавать давку, по возможности глядя на происходящее через огромные экраны. Впереди стояли родственники: посеревшие отцы и матери в чёрных вуалях.
- Джонатан Уотерс.
- Должно быть, славный был малый?
- Не могу знать, Ваше Высочество, не имел чести быть близко знаком. О нём отзывались как о…
- …прекрасном командире и душе компании, как о человеке, мягком по отношению к товарищам и строгом по отношению к дисциплине. Сейчас внизу скажут об этом.
Внизу пожилой генерал Аверик одними губами вещал торжественную речь. Слушатели молча смотрели то на него, одетого в новый мундир с блестящими звёздами на погонах, то на несметное количество гробов, завёрнутых во флаг Сонориума. Прекрасные белые лилии на чёрных полотнищах. Прекрасная Лилия рядом.
Началась торжественная пальба в воздух. Молодые солдатики старались от души и плохо скрывали за скорбью эйфорию от важности своего дела. Один за другим деревянные ящики начали складывать в Дом Солнца.
Домом Солнца назывался городской крематорий, имевший круглый выход прямиком на площадь. Именно здесь ритуально хоронили жителей Кораллина и Кроуна. Для Энкамбера имелось несколько неприглядных домн на окраине города. Гроб аккуратно клался на круг, где схематично изображалось Солнце, и уходил под землю, скрываемый выдвижными зубьями с таким же рисунком. Через несколько секунд пустой круг вновь оказывался на месте.
- Генерал Аверик стар и болезнен. Вы никогда не думали о притоке молодой крови в высший офицерский состав, подполковник?
Лилия Леглис на одну четверть повернула к нему своё лицо.
- Полковник Леглис молод и успешен, Ваше Высочество, - Ральф продолжал внимательно наблюдать за исчезающими гробами. – Он – отличный пример.
К тому же наглый, бестактный и возмутительный, позорящий свою фамилию. Хотелось и это добавить, но Ральф Вессель не привык лишний раз говорить то, что думает. Императрица могла бы оскорбиться.
- Мой брат бестолковый, как три копейки, - только за эти слова можно было любить Лилию вечно. – Он даже не потрудился взглянуть на похороны своих товарищей, что погибли, защищая нас от стада дикарей, едва научившихся добывать огонь. Вы же, я гляжу, с каждым прощаетесь как с родным братом.
И правда, он слишком пристально следил за каждым движением носильщиков, складирующих гробы на солнечный круг. Из двадцати пяти раз, напрягались двое солдат всего лишь на девятнадцати.
- Я не был знаком ни с одним из них, но… - наконец-то Ральф перевёл взгляд на холодные глаза императрицы, - … я точно знаю, что в тот день шестнадцатый отряд во главе с Джонатаном Уотерсом вышел неполным составом. Накануне треть солдат отравилась во время ужина, использовав в пищу несвежий биопродукт, но лейтенант Уотерс настоял на своём и вышел нести вахту, где позже погиб вместе с шестнадцатым отрядом вследствие взрыва, организованного антисистемной группировкой, именующей себя Повстанцы.
Так почему же вы хороните пустые гробы?
Неозвученный вопрос повис в воздухе. Лицо Лилии не выражало ровным счётом ничего, однако Лефрои за её спиной синхронно потянулись к пистолетам на поясах. Императрица дала им сигнал прекратить.
- Повстанцы опасней, чем кажутся, подполковник Вессель, - и вот она повернулась полностью, сложив руки на груди. – Жители Сонориума не привыкли к жестокости, царящей в мире за стенами их домов. Важно показать им подлинную угрозу, исходящую из крысиного подполья.
Ральф и без того сказал слишком много, чтобы возражать и дальше. Его взгляд остановился на Марке Лефрое, что всё же продолжал держать руку на стволе пистолета. Мару Лефрой закрывала императрица, но наверняка черноволосая девушка с блеклыми глазами точно так же была готова за раз всадить пулю прямиком в лоб противника.
- Повстанцы должны были быть уничтожены в зачаточном состоянии, но лишь полная конфиденциальность спасла их от этого. До момента атаки Резиденции об этих крысах никто не знал, - Лилия сделала глубокий вдох и продолжила. – Как только последний из них будет вычислен, все Повстанцы будут изгнаны из города навсегда. Вам же, подполковник Вессель, будет поручено командование операцией «Тур», в ходе которой за пределы города будет применено вещество MSF-0724. В Ваших же интересах выполнить приказ максимально грамотно. От этого зависит, уйдёт ли генерал Аверик в отставку.
Подполковника Ральфа Весселя хватило только на то, чтобы поднять руку и медленно приложить к козырьку. Подобной прямолинейности он не ожидал и был обезоружен, но больше всего его грудь холодил изнутри факт, что ещё на первых лабораторных испытаниях MSF-0724 за пять секунд уничтожило не меньше сотни лабораторных крыс, заставив их тела плавиться живьём.

@темы: Harsh Generation

---

[sowhynot]

ПРОЛОГ
Вы слушаете обращение Её Императорского Величества, суверена города-государства Сонориум, Лилии Леглис.
Горожане! Жители Спаркла, Кораллина, Кроуна и Энкамбера! Вам прекрасно известно о том, сколь вопиющее событие произошло вчера. Вам известно, насколько сильно оно изменило численность шестнадцатого отряда гвардейского полка Имперской Армии, что в то время дежурил у Резиденции. И, я надеюсь, вы осознаёте, насколько сильно оно изменило лицо нашего некогда светлого и процветающего города.
Вчера вечером организованная группа людей, закрыв лица платками, совершила нападение на здание Резиденции, где подходило к концу заседание имперского совета. Преступники кидали в сторону выхода бутылки с зажигательными смесями, вступали в яростные стычки с военными, используя слезоточивый газ, и под конец взорвали три килограмма тротила, скрывшись в поднявшемся дыму. В ходе столкновения погибло 50 солдат имперской армии, 176 серьёзно ранены и до сих пор находятся в реанимации. Из зачинщиков убиты четверо, живым не пойман никто.
Сказать, что это трагедия, – не сказать ничего. Преступная организация называет себя Повстанцы, но я же назову их просто – Крысы! Крысы, что прячутся по углам, что портят наш хлеб и прогрызают в стенах дырки. Эти крысы должны быть уничтожены раз и навсегда, во имя благополучия ваших семей, во имя благополучия Сонориума. Сейчас я прошу каждого подойти ближе к экрану и внимательно просмотреть видеозапись вчерашнего столкновения. Если вы узнали хоть кого-то из этих людей, то ваш долг – сообщить об этом командованию.
Благодарю вас всех заранее за проявленные инициативу и патриотизм!

РЭКС
- Ты только глянь! – Клаудио Карраро придвинулся поближе, разглядывая замедленную, почти покадровую съёмку.
На экране как раз собирались в «стенку» люди в красных плащах и с платками на лицах. Из общей толпы вперёд вырвалась одна фигура с дымящейся бутылкой в руке, после чего размахнулась и, подпрыгнув, кинула высоко через головы, под самую дверь. Следом полетел огненный дождь, и плёнка ещё раз вернулась назад. Лицо первого из кидавших было плотно закрыто капюшоном.
Рэкс Вессель одним глазом угрюмо глянул на мигающую картину и снова вздохнул, взъерошив иголки ярко-рыжих волос. Ему стыдно было признаться в том, что он со своей задачей не справился. Он прекрасно помнил, просто как сейчас, как дрожащей рукой сжимал «Молотова» на поясе и готовился кидать первым. Такова была его проверка в рядах Повстанцев, он должен был справиться. Чёрт возьми, ему только исполнилось 18 лет, разве был он готов?!
- Клаудио, я-
- Да знаю, молчи уже.
Клаудио, тощий высокий парень с чёрным хвостом волос, всегда умел заткнуть в самый неожиданный момент. Он смотрел на фигуры и немного нервно щёлкал пальцами. Наконец, он снова подал голос:
- Рэкс, солнышко, кто это был? Кому ты отдал свою бутылку?
Курносая невысокая девушка с большими тёмно-зелёными глазами взялась из ниоткуда. Смешавшись с толпой, она намеренно врезалась в белого, как мел, Рэкса, и спокойно сунула руку под его плащ. Самая обычная карманница в самое необычное время попыталась ограбить его просто под носом у отряда имперцев. Он бы закричал, если бы внезапная незнакомка вместо бумажника не вытащила у него бутыль с тёмной жидкостью.
В тот момент Рэкс Вессель начал прощаться с жизнью.
- Девчонка-ворюга. Кудрявая, рыжая. И она сама отобрала бутылку у меня! – он взвился.
- Ну да, ну да, - его старший товарищ по подполью задумчиво подпер подбородок кулаком, сидя на полу в позе по-турецки. – А потом случилось чудо.
А потом она щёлкнула серебристой зажигалкой и ринулась в сторону ничего не подозревающих военных. Закрыла лицо и даже голову, размахнулась так, как бы и Рэкс не размахнулся, и… Что это был за полёт! Со всех сторон повстанцы воодушевлённо завопили, выбегая следом. Нащупав в кармане газовый баллончик, Рэкс приготовился обороняться. Нужно было отвлекать стражу, пока Клаудио протаскивает взрывчатку под стены здания. Он потерял из виду свою спасительницу.
- Знаешь, что, - он поджал губы и ещё раз нервно взъерошил рыжую копну, - она и сама не знала, что сделает это. У неё взгляд был такой, знаешь… как будто «а почему бы и нет?»…
- Не из Повстанцев?
- Нет, точно тебе говорю.
Клаудио Карраро, один из старших кураторов тайной оппозиции, медленно выдохнул, покусывая краешек большого пальца. Сидящий рядом с ним Рэкс Вессель, младший брат подполковника Имперской Армии Ральфа Весселя, думал о том, как сильно ему стоит пересмотреть свои взгляды на «романтику» ополчения.

@темы: Harsh Generation